Деревенская сюита

После ее вчерашнего ударного труда любое движение отдавалось болью во всем теле, а в голове после очередной бессонной ночи поселились пустота и звон.

Катя помахала Диме рукой и вымученно улыбнулась. Он мягко отобрал у нее вилы и заставил отдыхать. Она примостилась на перевернутом ведре, сняла грязные, в земле, нитяные перчатки.

— Тебе баба Люба позвонила? — поразмыслив, спросила Катя.

— А кто же еще? — не стал отпираться Дима.

Он сочувственно поглядел на нее и вздохнул.

— Зря она это сделала! Я сама бы справилась. Я уже втянулась, честно!

Катя попыталась встать и болезненно поморщилась.

Дима внезапно улыбнулся и попросил:

— Переоденься и сходи за селедкой в магазин к Оксанке. Очень вкусную селедку на развес завезли! Жирную, малосольную! — он плотоядно закатил глаза и облизнулся. — А я быстро тут управлюсь. У меня с детства техника уборки картофеля отработана! Через два часа будем уже жарить картошку вот в такой сковороде! — он широко расставил руки.

Катя возмущенно заартачилась. Ей еще воду в баню носить нужно и, вообще, картошку она должна сама копать, а не тревожить всех подряд.

После длительных обоюдных пререканий решили, что Дима сначала наносит в баню воды из колонки, а потом приступит к копке картошки. А Катя с дочкой пойдет в магазин.

Но Катя отправилась в магазин в гордом одиночестве. Сонечка идти отказалась.

— С Димой хочу на огород, — раскапризничалась дочка. — Буду картошку в ведерко собирать!

Никакие уговоры не помогли. Пришлось Кате одевать ее и вести к Диме на огород. Да и баба Люба под шумок засобиралась туда же.

«Ну ладно, старая вредина, — обратилась мысленно к ней Катя. — Поднимется опять вечером давление, тогда пусть Дима с тобой возится, раз не запрещает тебе на огород идти. Всех разбаловал!»

Она купила у Оксанки в магазине две штуки хваленой селедки, подумала и прикупила еще свежего хлеба, пряников и халвы. «Пировать, так пировать», — решила она и вышла из магазина.

— Привет! — услышала Катя знакомый надменный голос. — Отойдем в сторонку, спросить кое-что надо.

Она подняла глаза. Перед ней стояла Анжела и сверлила ее презрительным взглядом.

Кате вдруг стало интересно, и она шагнула вслед за Анжелой:

— О чем спросить хочешь?

— А все о том же, — голос Анжелы дрожал от плохо сдерживаемого бешенства. — Когда ты отсюда уберешься?! Что тебе в городе не живется?!

— А почему это я вдруг уехать должна? Какое тебя до меня дело? — разозлилась Катя и сжала кулаки.

— Из-за тебя у нас с Димой все рухнуло! — бросила ей в лицо Анжела.

— Ты бред несешь, паранойя у тебя! Я его неделями не вижу! Если только к бабе Любе заедет или Сонечку посмотреть. Он ведь участковый педиатр, — сузила глаза Катя.

Анжела посмотрела на нее с откровенной ненавистью и заговорила:

— Помнишь, ты мне рассказала, что в ветлечебницу на работу устраиваешься? Так вот, я сделала так, чтобы тебе там отказали! Думала, в город вернешься. Ты мне сразу не понравилась: бедненькой, несчастненькой прикидывалась. А Димка и рад стараться! Только бы кому помочь!

— А я тут причем? — возмутилась Катя.

— Он каким-то образом узнал, что это я тебя без работы оставила! Сказал, что я подлая и между нами все кончено!

Анжела замерла, понуро опустив голову.

— Ну, ты и гадина, оказывается! — выкрикнула Катя. — Поделом тебя Дима бросил, не будешь пакостничать. Я без работы все равно не осталась. Вот и злись теперь!

— Я хочу, чтоб ты отсюда уехала, поняла?!

— Сейчас, спешу и падаю! — зло рассмеялась Катя.

Анжела круто развернулась и зашагала прочь. Катя с пылающими от негодования щеками смотрела ей вслед: «Ну, надо же, наглая какая! Гадость мне сделала, и я же еще виновата осталась».

Настроение испортилось окончательно.

* * *

На подходе к дому Катя почуяла запах дыма и кинулась в огород. Остатки картофельной ботвы чинно лежали небольшой кучей на краю участка.

Она с облегчением вздохнула: «Нет, не подожгли ботву-то! Только штрафа от пожнадзора не хватало!»

— Ты что такая испуганная? — поинтересовался у Дима, выходя из бани. — Думала, что мы ботву на участке сжигаем? Нет, предписания пожарников чтим свято, — он засмеялся. — Это мы с Соней баню затопили!

Из предбанника с куском бересты в руке выглянула Сонечка и важно кивнула.

Дима махнул Кате в сторону ее дома:

— Иди, пожарь картошки и селедку разделай! А мы с Соней баню топить продолжим. Пожаришь, обедать нас позовешь.

— Картошку уже выкопали, что ли?! Не может быть, что так быстро!

— Так мы втроем рыли. Ударная сила! — пояснил Дима. — Картошку в твой сарай ссыпали, пусть пока там полежит, проветрится. А к вечеру в погреб уберем.

— Нет, — возразила Катя, — я сама уберу.

— Почему сама? — он пытливо вгляделся в ее лицо.

Она отвела взгляд:

— Ты весь свой выходной на нас убиваешь. У тебя нервная, тяжелая работа. Отдыхать когда будешь?

Дима нахмурился.

— Как проводить свой выходной, я решаю сам. Друзьям надо помогать. Особенно друзьям, к сельскому труду непривычным.

«Только все и упрекают меня, что не деревенская! — разозлилась Катя, а вслух твердо произнесла:

— Я сама свою картошку в погреб уберу. Сама! — и упрямо сжала губы.