Деревенская сюита

Через полчаса она с завфермой и двумя бригадирами тряслась по грунтовой дороге в видавшем виды дребезжащем уазике по направлению к летнему лагерю крупного рогатого скота. Катя с любопытством смотрела в боковое стекло.

Ощетинившиеся жнивьем поля стояли голыми, с буграми неубранной соломы. Низко кружились, раскинув мощные крылья, неведомые Кате птицы в черном оперении и с большим горбатым клювом. В золотистых островках березовых перелесковгорели багряным огнем увядающей листвыосины и ясень. На прозрачном, без единого облачка, голубом небе светило нежаркое солнце. «Бабье лето в разгаре», — подумала Катя.

К ее приезду дойка в лагере уже закончилась. Доярки хлопотали вокруг доильного оборудования. Скотники очищали кормушки и раскладывали зеленую подкормку.

Летний лагерь крупного рогатого скота жил своей обыденной жизнью.

Катя облегченно перевела дух и принялась за работу. Она переговорила с каждой из доярок и телятниц, обменялась с ними номерами телефонов.

«В любое время дня и ночи звоните! Я всегда на связи», — умоляла она животноводов.

Они утвердительно кивали и снисходительно улыбались. Но чувствовалось, что не подведут.

«Да уж, у Светланы Ивановны все строго! Вымуштровала коллектив. Можно на любого работника положиться», — радовалась Катя.

С завфермой она договорилась, что будет лечить больных животных, вести их наблюдение, осматривать вновь заболевших в стаде.

— Ты, Катерина Юрьевна, главное — за коровами и молодняком следи! — он строго поднял палец и солидно добавил: — Чтоб болезнь не прохлопать, а с остальными делами я и без тебя справлюсь. Нечего тебе голову забивать!

В полдень Марина силой потащила умаявшуюся Катю в комнату отдыха обедать.

Обедали животноводы дома, а в комнате отдыха только переодевались и пили иногда чай.

«Как Марине удалось добыть для меня горячий обед?» — недоумевала Катя.

На столе исходили горячим паром щи в глубокой миске из нержавейки. В низкой широкой тарелке привольно раскинулась разваристая гречка с гордо возлежащей котлетой величиной с ладонь. И добил Катю компот из сухофруктов в литровой стеклянной банке.

Она съела щи, потом принялась за второе. Катя понимала, что если не поест, то просто-напросто может упасть в голодный обморок. А этого она допустить не могла.

Наконец очередь дошла до компота. Выпить до дна густую, душистую, очень вкусную жидкость из банки у Кати так и не получилось.

«Обед из нашей производственной столовой, — догадалась она. — До завтра я абсолютно сыта!»

Усмехнулась, силясь вздохнуть. Марина нетерпеливо ерзала рядом.

— Спасибо! Не дала умереть голодному ветеринару, — Катя прислонилась к шершавым доскам стены и прикрыла глаза.

— Это не я, — бесхитростно сообщила телятница. — Завфермой расстарался. Погоди не спи! — ткнула она в бок Катю и спросила с жадным любопытством: — Это правда, что ты с Максимкой гуляешь? Ну и как он тебе?

Катя от неожиданности выпрямилась и открыла глаза. Поняла, что отпираться бессмысленно, но и откровенничать не стала.

— Марин, посмотри на меня! Разве такая девушка нужна Максиму… — она на секунду замялась, — для отношений? Я белоручка городская, да еще и с ребенком! Ничего серьезного у нас с ним нет, и не будет.

Телятница порывисто обняла Катю, прижалась к ее плечу.

— Ты такая красивая! Хорошая ты, — прошептала Марина.

— Пойдем лучше на улицу на лавочке посидим, — ушла от разговора Катя. — Душно здесь, потом голова будет болеть.

* * *

К трем часам дня пылящий уазик подвез Катю прямо к двери перемычки.

«Ну, вот и продержалась первый день без Ивана Петровича! Вроде без ЧП обошлось, — вздохнула она облегченно. — Рабочий день у меня закончился, но придется немного задержаться, с документами поработать».

Распахнула дверь в веткомнату и застыла на пороге.

На столе все в той же банке коричневого стекла стояли пунцовые розы.

В висках частыми толчками запульсировала кровь.

Катя с зажатым в руке ключом развернулась к двери: «Закрыться быстрей изнутри, — лихорадочно билась мысль в голове. — Скорей!»

Повернуть ключ в замке она не успела.

Максим стремительно вошел в комнату. Раздался скрежет ключа в крепко захлопнутой им двери. Катя мгновенно оказалась в кольце его сильных рук, жар его сухих шершавых губ опалил ей кожу.

«Не вырваться!» —запаниковала она.

— Кать, прости меня! Наболтал всякой чуши, сам не рад.

— Наши отношения для тебя чушь? Сокровенное на потеху чужим людям выставлять — чушь?! Жизнь моя нескладная для тебя тоже чушь?

Катя, что есть силы, ударила Максима по рукам и толкнула.

Он, тяжело дыша, отступил назад.

— Еще раз придешь ко мне сюда, я расцарапаю тебе лицо. Так и знай! — пообещала Катя.

Максим отошел к окну и уткнулся лбом в стекло.

Из Катиных глаз хлынули горячие слезы.

— Сволочь ты, — бросила она ему в спину и вытерла залитое слезами лицо рукавом.

Максим порывисто оглянулся и встретился с ней взглядом.

— Ты же хочешь меня! По-прежнему хочешь, Кать!

Она показала ему рукой на дверь.

— Еще раз подойдешь ко мне, я уволюсь и уеду в город.

— А как же твоя любимая работа? — криво усмехнулся Максим.

— Обойдусь, — жестко отрезала Катя. — Иди, мне работать надо!