Деревянная грамота

- А они уж и пропили! - остроносый ухмыльнулся. - Целовальник их в долг поит, за них потом заплатят... за тех, кто в победителях окажется. Тебя что - как девку, упрашивать? Гляди - добавку получишь!

Данила встал. Все бы хорошо - да только на ходу заносило. Поняв это, нежданный благодетель обнял и довел до забора.

- Подержись-ка. Кого же ты тут в такое время искал? Кроме этих забияк, других гостей тут перед Масленицей не встретишь. А этих я всех знаю.

- А скоморохи не заглядывают?

- Заглядывают. Среди них тоже такие есть, что биться выходят. А до кого тебе нужда?

- А до Томилы.

- Которого Томилы?

Тут Данила задумался.

- Он из которой ватаги? - подсказал собеседник. - Их же много на Масленицу к Москве стягивается.

- У них там, говорят, баба за главную, - грубовато сообщил Данила. Называть вслух Настасьино имя ему не хотелось.

- Есть такая ватага, - согласился остроносый. - Кого еще там знаешь?

- Третьяка, Филатку, Лучку... - Данила отцепился от забора и сделал несколько шагов по направлению к кружалу, собеседник удержал за плечо.

- Довольно. Это Настасьи-гудошницы ватага. А на кой тебе тот Томила сдался? Ты что, в скоморохи пойти вздумал? Не возьмут!

- Почему ж не возьмут? - Данила даже обиделся. Не то чтоб ему так уж хотелось потешать народ прибаутками, этого он сроду не умел, однако слышать про свою непригодность к чему бы то ни было - тоже не мог. Его забирало за живое - и в таком состоянии он мог немало глупостей понаделать.

- Да ты на веселого не похож. Ты весь честной народ своей кислой рожей распугаешь, - собщил остроносый. - Постой, угадаю! Ты в кулачные бойцы собрался! Томила-то и сам умеет, и других учит! Вот чем он тебя, молодец, соблазнил! Что - охота на Москве-реке перед девкой покрасоваться?

Данила пожал плечами - коли человеку угодно обманываться, так всякий сам себе волен...

- Вот в бойцы ты, пожалуй, что и сгодишься...

Данила глянул на собеседника с любопытством. В этих словах было и одобрение, и даже некоторая похвала.

- Угадал! - обрадовался остроносый. - А вот к Томиле ты зря прибиться норовишь. Он тебя настоящему бою учить не станет, а поставит в стенке стоять - и век ты из той стенки не выберешься. Вот коли хочешь доподлинно бой постичь - иди к Одинцу. Он по-старому учит, он так выучит - век благодарить будешь. Его еще сам старый Трещала учил, а старого Трещалу, сказывали, тот скоморох Темирка, что еще царя Ивана кулачным боем тешил!

Это было произнесено с таким задором и бесконечным почтением, как если бы старого Трещалу и скомороха Темирку вся Москва знала.

- Ну, коли так...

- А я тебя и с Одинцом сведу! Как звать-то тебя, молодец?

- А Данилой.

- Вот и ладно. Меня зови - Сопля.

- Как?!

- Сопля! Ясно же сказано.

- А крещального имени не имеешь? - очень удивился Данила.

- А на что? Меня под этим прозваньем вся Москва знает. Как смолоду окрестили - так и пошло. Я, вишь, не плечистый, да верткий. Как на бой выхожу, только и крику - наддай, Сопля, бей, Сопля! Ну, пошли! Одинец-то тебе обрадуется.

- А чего мне радоваться?

- А он упрямых любит.

Видать, Сопля немало бойцов повидал, раз Данилино упрямство так сразу, на глазок, определил.

- Сейчас, перед Масленицей, стенки составляются, Все бойцов переманивают, подарки сулят. Думаешь, что сейчас в "Ленивке" делается? Молодцов для того и поят, чтобы они на нужной стороне кулаками махали! Чего им только не наплетут! И в других кружалах то же творится, только втихомолку. Ну так идем, что ли?

- А где он, твой Одинец?

- А в Хамовниках. Коли хочешь, и извозчика взять можно.

Данила сверкнул на Соплю глазами. Хамовники! ..

- Ткач он, что ли?

- Нет, не ткач, а у ткача избу нанимает. Место тихое, за порядком в Хамовниках строго следят, там же тебе и Москва-река, можно на лед выйти, стенки поставить, молодцов поучить. Так сейчас прямо и можно к нему пойти.

Данила молчал.

- Ты что, передумал?

Передумать он не мог по той простой причине, что учиться бою пока не собирался. Нужно было ответить округло и уклончиво - и он искал подходящие слова.

- Эге-е... - протянул Сопля. - А ведь ты к Томиле не за наукой пришел! Так я сразу и подумал! А ну, говори - зачем?

- Дело к нему есть.

- Какое дело?

- Не твоя забота, - Данила не хотел быть грубым, само получилось.

- Мало тебе тычков надавали? - осведомился Сопля. - Говори добром, что за нужда до Томилы, не то кулаками из тебя выбью! И не верти башкой - никто тебя у меня отбивать не станет! На кой ляд тебе сукин сын Томила сдался?!

При этих словах Сопля чуть развернулся - левым плечом к Даниле, чуть левую руку присогнул, правую назад отвел... И засмеялся так нехорошо, что стало ясно - будет бить, и бить жестоко.

Данила невольно стал на такой же лад.

- Вот ты как?

Правая рука Сопли, описав дугу, сверху устремилась в лицо Даниле, притом же боец ловко скользнул вперед. Если бы удар достиг цели - кулак стесал бы Даниле нос. Но парень с неожиданной для самого себя ловкостью нырнул и устремился головой вперед. В детстве случалось ему, маленькому, биться так с большими парнишками, и он вспомнил давнюю ухватку.