Деревянная грамота

Томила сцепился торговаться. При этом он время от времени озирался, словно опасаясь погони. Данила же недоумевал - о том, что есть на Москве Денежный двор, он слыхивал, самому там бывать не приходилось, и далеко ли это место, и в которой стороне - он понятия не имел.

- Да будет тебе! - прекратил он торговлю. - Вскладчину заплатим. Чего время-то терять?

Для скорости понеслись по реке. Миновали Кремль и, не доезжая Яузы, Томила приказал подыматься на берег.

- Тут серебряники живут, а вот тебе примета - Троицкий храм, объяснил он Даниле. - Коли сам будешь искать, так не ошибешься. А во-он там Кошели, там кошельные мастера живут. Как разбогатеешь - приходи к ним покупать!

- А что - у вас разбогатею?

- А у нас молодцы не жалуются: денег девать некуда - кошелька купить не на что! - неожиданно съязвил скоморох и сам же расхохотался. - Да не бойся ты! Конечно, Трещала, коли по-настоящему учить возьмется, денег с тебя запросит. Так ведь и научит! Сможешь один на один выходить, государя тешить. И я за тебя словечко замолвлю, чтобы он поменьше взял.

- Ты-то как всему этому научился? Ты же скоморох! - сказал Данила, вылезая из саней.

- А раньше скоморохи ведомыми бойцами были, - ответил Томила и тоже выбрался на твердый снег. - Вон, сказывали, при царе Иване судебные поединки устраивали, и кому этого хотелось, тот челобитную подавал - мол, прошу поля! А коли кто был слаб, или женского полу, или стар, так бойца за себя нанимал, поединщика. И знаешь что умные люди сказывали? Будто бы коли одна баба на другую просила, то поединщиков им брать нельзя, а друг с дружкой самим сходиться! Вот как баб тогда уму-разуму учили! То-то волосья в стороны летели!

- Стой! Куда?! - заорал извозчик. - Ты меня шутками своими не корми, ты мне, как срядились, плати! А там уж и убирайся!

Томила пожал плечами - заговорить извозчику зубы не удалось.

Спровадив крикливого извозчика, скоморох и Данила вышли к нужному двору.

- И мы не хуже твоего Сопли тут устроились, - объяснил Томила. - Тоже на реку выход есть. Там учиться сподручно - ко льду привыкать. Там мы никому не мешаем. Эй! Отворяйте!

Скоморох ударил кулаком по забору.

- Ты, что ли? Ты бы еще до ночи прошатался! - донеслось оттуда.

- Заждались! - с превеликим удовлетворением молвил Томила.

Калитка отворилась и пес налетел на шагнувшего первым скомороха, встал ему передними лапами на грудь. Скоморох потрепал кобеля по холке, так что стало ясно - давние приятели. Данилу пес обнюхал - и, очевидно, зная слова "Не тронь, свои! ", завилял хвостом. Был он немногим меньше того горбатого, которого Данила видел и слышал на Неглинке.

- Пошли в дом! - сказал обоим крепкий мужик в распахнутом тулупе, среднего роста, с красивой и густой бородой, не вороной, а того цвета, который бывает у темного соболя. - Может, хотя для вас встанет.

- А что, спит? - с беспокойством спросил Томила.

- Набрался вчера. А ведь Масленица-то на носу!

- Вот ведь дурак, прости Господи... - скоморох явственно был расстроен. Вот те и Трещала! Давай, веди к нему! И что - молодцы тоже спят?

- Как пришли из "Ленивки" - он всем еще налил. Молодцы-то просыпаются, встают...

- Сейчас всех, лба не перекрестя, кормить - и на мороз! - распорядился скоморох. - Вот ведь горе...

Мужик пошел впереди, по узкой тропке меж сугробов - к невысокому крыльцу, Томила - за ним, Данила - третьим. Оказалось, мужик крепко прихрамывал. Данила вспомнил, что толковал Семейка про необходимость многослойных онучей, и испугался - ну как всем тут ноги ломают? Решил кулачного учения избегать правдами и неправдами. Лучше пусть Богдаш - он после дедовой встряски, поди, и поумнел...

В горнице на полу спали вповалку, не разуваясь, молодцы. Из-под иного и войлочный тюфяк уполз, а он и не замечал, похрапывал, предовольный! На лавке, укрывшись тулупом, лежал еще один - и он, услышав, что дверь отворилась, сел. мутно посмотрел на вошедших, потом признал Томилу за своего, протянул: "А-а, ты..." - и рухнул спать дальше.

- Будет, вставай! - приказал скоморох. - Как я с утра стенку не строил так она по сей час не строена!

- Ты, это... там был?..

- Был. Да без толку. Боится он.

Данила поразился - любитель прибаутки, как ему по скоморошьей должности велено, сейчас Томила был краток и строг.

- А с тобой тогда кто?

- Новенького привел. Вставай, тебе сказано? Вставай, Трещала! Ты сколько до Масленицы осталось - помнишь?

- А сейчас который день?

- А сейчас тебе пятница!

- Ого?!?

- Вот те и ого! Выметайся из горницы живо, опростайся, снегом рожу протри! Рассолу в сенцах зачерпни! Я сейчас орлов будить стану!

- Может, пойду я? - спросил Данила, посторонившись, когда хваленый Трещала, пошатываясь, прошел в сени. - Не до меня тут!

- Погоди, свет, ты посмотри сперва. Это они спросонья как мокрые курицы, а я их сейчас строить начну... Пойдем, поторопим баб - они поедят, да и ты с ними заодно. На конюшнях-то вы сами стряпаете, не каждый день горячее едите, а им - каждый день и каша, и щи, да с мясом, да каши - с курами! Чтобы на льду бодро стояли!