Деревянная книга

Когда все взоры обратились к нему, волхв открыл глаза, устремил взгляд в огонь, и в зрачках его заплясали отблески желтого пламени. Он не поднялся по праву старейшин, но голос его прозвучал спокойно и ясно:

– Не перекладывайте, люди, на плечи богов свои каждодневные чаянья. Боги дали нам Покон Прави, и мы, дети их, сами должны решать, как нам быть. Как ведется на Руси уже много тысяч лет, пусть Коло вынесет свой суд, и то, что будет решено, станет истинным…

Микула опять спросил:

– Тогда каким будет твое слово, как старейшины?

– Враг пришел на землю нашу. Разве мало вы видите знаков беды? Как убегают звери и улетают птицы, как дымятся пожарища, обращая селения и посевы в пепел. Тут, по-моему, надо один совет держать: как дружине подсобить, и самим не пропасть. А что мало нас, так из капель моря складываются, еще люди найдутся. И действовать надо не только силой, но и умением, смекалкой воинской. Смогла же одна баба Огуда верх над всеми мужиками взять?

Многие заулыбались, вспомнив старинную байку, что рассказывал Велимир. Коло оживилось. Выступать стали охотнее, спорить жарче. А когда начали считать голоса, почти все руки потянулись вверх, вынося окончательное решение.

Вскоре лагерь пришел в движение. Тишина нарушилась говором, звяканьем доставаемого из походного обоза оружия. Завжикала сталь по точильным камням, многие мужчины, готовясь к бою, по древнему обычаю пращуров обривали головы, оставляя на темени только длинную прядь волос – оселедец.

Потом все снова собрались в круг у сверкающего угольями костра. В центр поляны вышли те, кого сегодня должны были посвятить в воины. Среди молодых парней были Светозар, Жилко и еще несколько юношей, общим числом девять человек.

Когда на Коло отец Велимир объявил о посвящении, Светозара охватило сильное волнение. Перед очами вновь явственно возникли подробности той первой стычки, о которой ему никогда не забыть, так как оплошал он в ней изрядно.

Случилось это в самом начале похода, после всех печальных событий: уничтожения воинской слободы и гибели Мечислава, когда Светозар еще не вполне оправился от горя.

Чтоб не ехать по самой жаре, был сделан дневной привал. После полудня вернулись дозорные и сообщили, что путь впереди свободен, но следует поторопиться, успеть засветло пройти немалый прогон. Стали живо собираться, а когда повозки двинулись в путь, выяснилось, что две последние телеги со съестными припасами запаздывают. Дородная и крикливая баба Ганна – коструня и повариха – уперев руки в бока, стала громогласно высказываться, что есть все горазды, а как помочь собраться, так некому.

Светозар с Ивицей соскочили с отъезжающей повозки и принялись помогать бабе Ганне и возничему другой телеги деду Славуте укладывать кухонный скарб. Общими усилиями кое-как управились, и дед Славута, посадив под козырь своей телеги Ивицу со Светозаром, взял под уздцы одну из лошадей, а баба Ганна – другую. Пока возились, головной обоз уже скрылся за холмом.

Дед Славута вывел лошадь на дорогу и намеревался взобраться на передок телеги, как вдруг перед ним возник невесть откуда взявшийся здоровенный чернявый мужик. Одной рукой он выхватил поводья, а другой ударил возницу в лицо. Старик даже ойкнуть не успел, как отлетел в кусты. Чернявый мужик стал разворачивать телегу, а его подельники – один кряжистый и низкорослый, а другой худой, в засаленной одежде с выбитыми передними зубами – ухватились за другую телегу, осаживая вздыбившуюся лошадь и тесня растерявшуюся от неожиданности повариху.

– Эгей, Осмол! – окликнул беззубый чернявого, шипя и присвистывая при разговоре, – тут кули с припасами и баба, они нам сгодятся, а?

– Еще как сгодятся, – весело прогудел чернявый, довольный легкой добычей. – Подсоби-ка ей, Свищ, сесть в повозку, чтоб ножки не натрудила, да руки свяжи про всякий случай!

Дружки расхохотались, а чернявый в это время заглянул под козырь и обнаружил там подростков. Светозар почувствовал, как крепкая рука ухватила его за ворот рубахи и вышвырнула вон из телеги, как щенка. Он едва успел пригнуть голову и округлить тело, чтоб не зашибиться, катясь колесом в колючий терновник. А чернявый, которого дружки именовали Осмолом, уже опять заглядывал вглубь, говоря:

– Да тут он не один, еще кто-то хоронится, ну-ка…

Светозар вскочил и ринулся было вперед, но сильный удар в ухо снова опрокинул его на траву. Кроме растерянности, еще и тягучий страх стал растекаться по мышцам и суставам, которые вмиг предательски ослабели, а колени и пальцы рук начали противно подрагивать. Он чувствовал, что делает все не то и не так, как нужно, и от этого волновался еще больше.

Молодой разбойник, влепивший Светозару добрую затрещину, спокойно шагнул к нему, чтоб добавить еще пару раз по ребрам, для верности. Светозар крутнулся на спине и встретил его ударом двух ног в щиколотку. Потеряв равновесие, противник упал, и юноша набросился на него, нанося удары, которые, однако, были такими слабыми и неточными, что не лишили разбойника чувств, а лишь расквасили ему нос.