Деревянная книга

Голос волхва окреп, зазвучал сильнее, проникая в души тех, кто находился вокруг, и заставляя их сердца сливаться в едином биении.

– Скажи, Отче, слышишь ли ты нас и готов ли принять наши жертвы? – прозвучал призыв волхва и вновь смолк в долгой паузе.

Все затаили дыхание, казалось, что стихли даже звуки ночного леса. Только вверху беззвучно трепетали звезды, похожие на светящихся мотыльков. Вдруг среди неправдоподобной, натянутой до звона тишины послышался могучий шум верхушек деревьев. Сильный порыв ветра встряхнул их так, что вниз осыпалось несколько сухих веточек. Дуновение ветра скользнуло вниз и заставило угольки костра ярко вспыхнуть, на несколько мгновений осветив застывшую фигуру волхва с воздетыми руками и сосредоточенные лица посвящаемых юношей.

– Услышал… Услышал! – прошелестело сразу несколько голосов.

Старец сделал знак рукой. Микула, взяв остро отточенную саблю, подошел к Светозару, Рябой охотник – к Жилко, и к остальным юношам подошли старшие мужчины, держа в руках кто саблю, кто кинжал, кто остро отточенный засапожный нож. В костер полетели сухие ветки, пламя взметнулось выше, осветив не только стоящих вблизи, но и плотное коло людей вокруг поляны.

Юноши опустились на правое колено, а старшие остро отточенным лезвием быстро и умело обрили их головы, оставив только по пучку волос на темени по давнему обычаю русов, потомков тех ойразов-ариев, которыми сам Сварог правил, когда на земле живым богом был. И он голову так же брил, и носил в ухе серьгу с синим камешком, и всем русам говорил так делать. Потому как, ежели убьют враги руса, отрубят голову, то по серьге и оселедцу ее распознать можно, с поля боя вынести и похоронить в кургане, либо развеять прах над чистым полем и справить Тризну славную с почестями, ибо душа руса в его голове находится. Умом русич с богами общается, умом ведает обо всем сотворенном. Велик Оум божеский! Но русский Оум един с ним, потому русичи творят и говорят вместе с богами и пращурами, сливаясь с ними в единую Правду.

Юноши, продолжая стоять на колене, держали в левой руке свои только что обритые волосы. Старшие мужчины возложили им на правое плечо боевое оружие, и все воины вслед за отцом Велимиром повторяли слова молитвы Перуну:

– Обращаемся к Тебе, боже! Ты даешь нам испить сурьи смертной, и на врагов грядешь, и побиваешь их своим мечом-молнией. Искрами и светом ослепи их очи и нашли на них ночь, лишив дневного сияния. Тебе, Перуну, о том молимся, чтобы избавил нас от вражеских грабежей! Ты приходишь в тот день, когда хочешь, а убиенных к себе призываешь. Ты гремишь над нами, и это сила Твоя воистину оплодотворяет поля наши, и дожди с грозами проливаются на них. И оттого мы имеем благо, яко следуем воле Твоей. И, провозглашая Тебе славу, говорим, что Ты благ и Податель всех благ наших. И мы будем верны Тебе до конца, славя Тебя, ибо Ты Отец наш навеки и пребудешь им во все дни![25] Клянемся Тебе и Пращурам славным, землю русскую кровью полившим, что не посрамим ваших имен ни трусостью, ни малодушием, ни изменой. В знак верности нашей, в залог души и тела прими в жертву власы мужей сих, что отныне становятся воинами Твоими!

С этими словами все посвящаемые бросили пучки своих волос в жаркие угли костра, повторяя:

– Прими, Отец-Перун, жертву сию, помоги и защити в битве правой за землю отеческую!

Раздался треск, и легкое облачко дыма унеслось в черное звездное небо.

С каждым словом молитвы, произносимой волхвом, все собравшиеся чувствовали в душе рождение единой, могучей и неодолимой силы. Когда же волхв закончил молитву и повернулся к посвящаемым, их волнение настолько усилилось, что они почти перестали видеть окружающее и внимали лишь голосу Велимира, всецело подчиняясь ему. Прикажи он им сейчас пройти босиком по горящим углям, каждый сделал бы это, не колеблясь, и многие даже не ощутили бы жара и не получили ожогов.