Деревянный самовар

– Он прав, товарищ генерал? – безнадежно проконсультировался у высшего чина совсем раскисший Никитский. Генерал не успел ответить, потому что на пороге номера, как мимолетное видение и, с мужских несовсем трезвых глаз, как гений чистой красоты, возникла Жанна в черном, которое – она это знала – ей шло.

– Добрый вечер, товарищи офицеры и генералы, – поздоровалась она и тут же предупредила: – Вы уж, пожалуйста, Никитского не привечайте. Ему спать пора.

– Я сегодня на природе чудесно выспался, – капризно возразил кинооператор.

– А ну, в свой номер! – издала почти генеральский рык Жанна. Толя покорно поднялся, от дверей пожелал всем покойной ночи и удалился.

– Муж? – поинтересовался генерал и только тут заметил, что он сам сидит, а дама стоит. Вскочил, пододвинул стул Жанне, которая тотчас уселась и ответила:

– Если бы… Просто хороший человек и дурачок!

– Может, не побрезгуете? – генерал отлил из своего стакана в рюмку коньяка и, уже кобелируя, предложил: – За нашу единственную и прекрасную даму!

Жанна придвинула к себе рюмку, осмотрела генерала безжалостными глазами и, невинно улыбнувшись, оценила его вслух:

– Вы на маршала Рокоссовского похожи.

Генерал не понял, хорошо это или плохо, но присутствие симпатичной дамочки бодрило, и он маршала в этой игре покрыл кинозвездой:

– А вы – на Брижжит Бордо!

– Это лет семь – восемь назад все молоденькие на Брижжит были похожи. А я оказывается, подзадержалась. Ну что ж, за перезревшую Брижжит Бардо! – переиначила генеральский тост Жанна и махнула рюмашку.

Предварительно протестующе помолчав, генерал принял свой остаток вслед за ней. Выпил и Смирнов, упредив прием подтверждением запутанного тоста:

– За тебя, Жаннета!

– Спасибо, Саня, – Жанна встала. – Пойду к нашим. Присоединиться не желаете?

– Пока нет, – сказал Смирнов, и Жанна ушла.

– Лихая! – оценил Жанну генерал, а Смирнов, вертя на столе пустую бутылку, горестно оценил ситуацию:

– Вот и все.

Но пока было весьма хорошо, и поэтому они для пущего ощущения алкогольного легкого падения примолкли и отсоединились от беседы, от посторонних эмоций, друг от друга.

Все разрушил Сеня Саморуков, с порога прокричавший:

– Иваныч, забирай с собой генерала и к нам!

Чем разозлил Смирнова до невозможности:

– Совесть у тебя есть? Тебя сюда звали?

– Все понятно, шеф, – послушно признал свою вину Семен и, удаляясь, все же пообещал: – Я к вам попозже загляну.

– Ну, паразиты, не дают спокойно посидеть! – продемонстрировал возмущение Смирнов.

Первый кайф уходил. Генерал спросил заунывно:

– Что дальше предпримем, Александр?

– На поминках виноватым за все сидеть не хочется. К Матильде в гости пойдем. Только тебе, Петрович, переодеться бы не мешало. У меня тут штанцы штатские запасные есть и Ромкина куртка.

– Это еще зачем?

– В круглосуточную шоферскую забегаловку идем. Неудобно как-то в генеральских звездах.

– Удобно, – заупрямился генерал. – Пошли.

* * *

Опять освещенный и ухоженный прямоугольник начальнического заповедника. Опять черное безлюдье нахтинских закоулков. Опять лестница в небо, которая до неба не доставала, а кончалась у входа в закусочную, где владычествовала фея Матильда. Или – эльф Тилли? Смирнов тайно улыбнулся и открыл дверь. Слава Богу, малолюдье: трое юнцов допивали дефицитное бутылочное пиво, задумчивый служащий в галстуке – холостяк, наверное, – ковырял алюминиевой вилкой котлету, два алкаша раскладывали на столе, подсчитывая, бумажную и металлическую мелочь.

– Добрый вечер, Тилли, – сказал Смирнов.

Матильда, увидев при Смирнове генерала, была официальна:

– Добрый вечер. К сожалению, остались только котлеты.

– А выпить что найдется? – бодро осведомился генерал.

Генеральский голос он и есть генеральский голос. На него мгновенно среагировали остальные клиенты, все, как один, воззрившись на роскошную генеральскую фуражку. Матильда через генеральское плечо посмотрела на них.

– Найдется, – заверил она генерала.

– А коньячку? – в азарте воскликнул генерал.

– И коньячку. Только очень дорогой. Марочный «Греми».

– Что доктор прописал! – возрадовался генерал. – Где нам сесть?

– У Александра Ивановича свое место, – ответила Матильда и, наконец, улыбнулась Смирнову. Генерал посмотрел на Матильду, посмотрел на Смирнова и изрек:

– Понятно!

– Ни хрена тебе не понятно! – рассердился Смирнов.

Один из алкашей сгреб всю мелочь со стола и сказал приятелю:

– Отвалили отсюда, Валек, – и направился к выходу. И Валек за ним.

Служащий-холостяк выпил залпом стакан чая и тоже встал. Один из юнцов спросил громко независимым ломающимся басом:

– А пива больше нет?

– Я же вам сказала, что эти бутылки последние, – терпеливо напомнила Матильда.

– Тогда пошли, мужики, – решил бас, и троица не спеша удалилась.

– Всех клиентов распугали, – сказала Матильда.

– Зато замена какая! – по-генеральски пошутил генерал.

– Тилли, может, табличку «по техническим причинам» вывесим? – предложил Смирнов.

– Да вряд ли кто придет сейчас, – успокоила его Матильда. – Вы садитесь, а я все принесу. Голодные?

– Как волки, – признался генерал.

– Тогда вашу любимую яичницу с салом, Александр Иванович?