Дерево-людоед с Темного холма

Действительно, тел было несколько. Внутри дерева было ужасно грязно и темно, но нам удалось насчитать как минимум три черепа. Три человека? Мы нашли три черепа. Но сколько их было до этого? Это огромное дерево могло проглотить куда больше людей!

– Бред… Это же бред… Как такое вообще возможно? – слабым голосом бормотал детектив.

– Кто это? Чей это скелет?! – буквально набросился на Митараи второй детектив, забыв о всяких приличиях.

Мой друг, не касаясь ничего руками, приблизился к открытой полости и внимательно все рассмотрел.

– Пока не знаю… Но через пару дней у нас будет ключ к разгадке. Сейчас могу сказать только, что это скелеты детей, а не взрослых.

– Как? Детей? – переспросил детектив с короткой стрижкой.

– Верно. Не старше десяти лет. Здесь останки троих детей возрастом около десяти… – Он встал и отступил назад на несколько шагов.

Молния. Раскат грома.

Два детектива, толкаясь плечами, боролись за первенство – каждый хотел первым внимательно рассмотреть находку.

– Рассказы оказались правдой… – тихо прошептал я.

В этот момент детективы громко вскрикнули и повалились назад, спинами на мокрую траву. С резким хрустом из дерева вывалился еще один скелет.

– Четыре тела! И это только пока… – не двигаясь, бормотал Митараи у меня над головой.

Я лишился дара речи. Меня поглотила давящая тишина, прерываемая разве что звуками дождя.

2

– Слушай, а с крыши дома правда можно увидеть отверстие в стволе дерева? – спросил я.

Мы остались вдвоем в столовой дома Фудзинами, в то время как детективы были заняты осмотром тел, найденных в дереве, и обзвоном коллег и криминалистов.

Фудзинами Юдзуру, Тэруо и супруги Макино тоже собрались в доме – детективы вызвали всех членов семьи. Возможно, Митараи стоило бы присоединиться к ним, но он, по его словам, уже узнал все необходимое для своего расследования.

– Да, конечно. Для этого нужно всего лишь проползти чуть ближе к краю крыши, за дымоходом.

– Ты обнаружил все это, забравшись наверх?

– Что «все это»? – спросил Митараи.

– Тела. Внутри дерева.

– А… Нет, не совсем. – Митараи вытянул промокшие и замерзшие конечности к камину.

– Тогда как ты узнал?

Мы остались наедине, поэтому могли говорить абсолютно свободно.

– В это сложно поверить… – Мой друг задумчиво посмотрел на потолок.

Мне было не по себе от того, что я не знал, что с ним происходит.

– Я все понял благодаря песне петуха.

– Песне петуха? Механизм на третьем этаже заработал?

– Да.

– Ты понял, что это шифр, и сыграл его вчера на пианино?

– Верно. Пусть я пока не нашел петуха, но этот шифр раскрыл мне тайну дерева.

– А что шифр? Как ты его взломал? – Я придвинулся ближе.

– Для его понимания необходимы базовые знания в теории музыки.

– Какие знания?

– Есть фортепианное произведение «Карнавал» Роберта Шумана. Он сам назвал его «Миниатюрными сценами на четырех нотах». Это были ноты «ля», «ми бемоль», «до» и «си»… Кстати, когда Шуману было двадцать лет, он состоял в бурных романтических отношениях с семнадцатилетней девушкой Эрнестиной фон Фриккен. Когда ее отец, барон фон Фриккен, узнал об этом, он поспешно сослал дочь в их родной город. Не в силах забыть ее, Шуман отправился в маленький городок Эш на границе между Богемией и Саксонией, чтобы быть ближе к девушке, но та отказала ему, и он женился на другой. Его избранницей стала Клара, из-за которой он впоследствии почти сойдет с ума и бросится в реку Дунай… Если записать «ля», «ми», «до» и «си» при помощи их латинских обозначений, то получатся буквы A, S, C и H. Из них можно собрать ASCH – название города, где жила девушка, разбившая композитору сердце.

Таких примеров в мире классической музыки великое множество. В «Струнном секстете номер два» Иоганна Брамса есть небольшая часть, где зашифровано имя его возлюбленной Агаты – A G A T H E. Короткий кусок в конце первой части. Еще один пример – Ференц Лист и его «Бах. Прелюдии и фуги». Иными словами, музыку довольно просто зашифровать, и произведения, написанные таким образом, нельзя назвать скучными. Поэтому мне пришла идея применить этот метод к мелодии из механизма на третьем этаже, когда другие варианты оказались неэффективными.

В Европе гаммы часто записывают при помощи латинских букв и сочетаний. Основной тон гаммы – «ля» – обозначается как A, «до» – это C, «ре» соответствует D, «ми» – это E, «фа» будет F, а «соль» – буква G, затем снова «ля» – A. Пока все просто.

В немецком языке для «си» используют H. Значит, в Германии «до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до» станет C D E F G A H C. Вот почему Шуману в свое время удалось зашифровать название города A S C H. Но в современной музыке это невозможно. В Америке для обозначения «си» используют букву B, а в Японии – вообще слоги годзюон[73].

Получается, что для использования этого шифра важно хорошо разбираться в музыке. Сперва нам нужно понять, кто мог ее сочинить.

Кажется, это мог быть только Джеймс Пэйн. Юдзуру сообщил нам, что мелодия еще играла в пятидесятом или пятьдесят первом году. Больше мне на ум никто не приходит.