Дерево-людоед с Темного холма

– Нужно выяснить, являются ли эти дети японцами или нет. Выясните, не пропадал ли кто из детей иностранцев во времена работы школы Пэйна. Если вы подтвердите, что обнаруженные сегодня останки принадлежат японцам, то расследовать версию со школой нет необходимости. На мой взгляд, первая версия более жизнеспособная… Узнать что-то о школе будет непросто. Осмотрев кабинет мистера Пэйна, мы можем найти списки учеников и выпускные альбомы тех времен, но большинство выпускников давно вернулись на родину… И еще один момент. Мы должны как можно больше узнать о господине Тэруо, супруге госпожи Ятиё Фудзинами, и о его жизни до встречи с ней.

Тангэ, нахмурившись, делал записи в блокнот.

– Это всё?

– Возможно, у вас есть, что добавить. Что показало вскрытие тела Таку Фудзинами?

Тангэ снова состроил кислую мину, с которой начинал разговор.

– Собственно, ничего особенного, – ответил он недружелюбно.

– Были травмы или переломы?

– Обнаружили несколько трещин в костях.

– Где?

– Кости бедра, таза и так далее.

– Таз? А еще что-то?

– Да нет…

– Следы удушения?

– Нет, но…

– Но?

– Левое колено вывихнуто.

– Вывих, значит? – Кажется, Митараи такого не ожидал. Он задумался, прижав кулак ко лбу.

– Тогда на этом всё? – осторожно спросил Тангэ, словно боялся побеспокоить моего друга.

– Нет, еще кое-что. Носки Таку были испачканы? – спросил Митараи.

– Нет, они были чистыми.

Митараи, скривив лицо, медленно кивнул.

– Не могли бы вы попросить господина Тэруо дать нам возможность осмотреть комнату, которую сейчас использует госпожа Ятиё, – личный кабинет мистера Пэйна? Думаю, тогда у нас появится больше важных зацепок для расследования.

XI. Кабинет

На улице продолжал идти дождь. К дому стянули множество полицейских и патрульных машин; звуки беспокойных шагов людей смешались с шумом дождя.

Тэруо Фудзинами вел себя благоразумно и был вежлив с наводнившими его дом полицейскими. Я был поражен столь резкими переменами – еще пару часов назад он и знать нас не хотел, а теперь отвечал на вопросы с вежливой улыбкой, шутил и был любезен. Даже Митараи, стоявший рядом с детективом Тангэ и его коллегами, похоже, заслужил вежливое обхождение – казалось, Тэруо признал в нем настоящего следователя.

Мой друг наклонился ко мне, довольно улыбаясь:

– Благоразумные люди быстро меняются.

Больше всего Митараи интересовал кабинет госпожи Ятиё, сейчас находившейся в больнице. Комната, раньше принадлежавшая директору школы мистеру Пэйну, располагалась на первом этаже дома Фудзинами, рядом с гостиной. В ней хранилось множество ценных вещей, поэтому она всегда была заперта на замок, ключ от которого доверили господину Тэруо. Детектив Тангэ передал ему просьбу Митараи, и кабинет открыли специально для нашего расследования.

Звук открывающегося замка эхом разнесся по темному коридору дома Фудзинами, наполненному шумом дождя. Тэруо толкнул тяжелую дверь красновато-коричневого оттенка живой древесины – она единственная не была окрашена в белый цвет.

Сделав шаг за порог комнаты, я ощутил запах пыли и хорошо знакомый всем заядлым посетителям антикварных лавок аромат старины.

Шторы были открыты. Тусклый свет, пробиваясь через квадратное стеклянное окно, падал на дорогой персидский ковер на полу. Капли дождя, стекая по окну, заставляли свет преломляться и трепетать, и медленно изменяющийся узор проецировался на пол слабо освещенной комнаты.

– Какая впечатляющая коллекция! – обрадовался Митараи.

Я согласился с ним. В комнате было собрано буквально все, что всегда интриговало и привлекало жителей Запада в Японии. Помимо этого, комната в европейском стиле вмещала письменный стол, стул, телевизор, телефон и два небольших дивана.

Темно-коричневые стены были почти полностью покрыты свитками с образцами каллиграфии и картинами японских художников. Было странно видеть свитки с традиционными восточными пейзажами на дощатой стене европейского дома. Бóльшая часть работ была нарисована чернилами и кистью, но я заметил среди них и гравюры, похожие на укиё-э[74]. Часть картин, не поместившихся в кабинете, видимо, была развешана в коридорах и на лестнице.

На тяжелом письменном столе стояла бронзовая фигурка дракона. В бамбуковой корзине рядом с ней были небрежно свалены несколько курительных трубок и футляров для именных печатей, предположительно относящихся к периоду Эдо. Чуть поодаль – черный стационарный телефон.

Больше всего меня удивила стена с окном. Прямо перед окном в ряд стояли три небольших стола, полностью заставленных японскими куклами самых разных размеров. Подойдя ближе, я понял, что куклы были собраны не просто из любопытства, а по четко заданному критерию – каждая из них была невероятно реалистичной.

Часть кукол была помещена в стеклянные витрины, другие же просто стояли на столе. Их объединяла поразительная точность и достоверность исполнения. Должен признаться, что раньше никогда не видел таких реалистичных кукол. Я испытал восхищение мастерством японских ремесленников.