Держава том 4

Чтоб убить время, начал размышлять на посторонние темы. Но как не старался, мысленно всегда возвращался к Азефу: « Иуда был из Иудеи. Запамятовал, откуда родом Евно Фишелевич. Духовно, тоже оттуда. Иуда из Иудеи, а все остальные ученики Христа из Галилеи… Наверное, в этом есть какой-то недоступный мне, да и вообще людям, сакральный смысл… Хотя что тут недоступного: получается, что иудеи не Христов народ, а Иудин… Родил Иуду Симон из Кариота… Значит он Иуда Симонович Искариотский… И тайно работал на Понтия Пилата. Римского прокуратора. А Евно Фишелевич из Карлсруэ работает на меня, Петербургского прокуратора, – опять вздрогнул, услышав в прихожей треньканье колокольчика. – Совсем нервы ни к чёрту с этой службой», – достав из кармана наган, пошёл открывать дверь.

– Евно Фишелевич, – брезгливо пожал потную, мясистую, будто без костей, ладонь агента. – Вы как дилетант-первогодок, право. Ну к чему прислали на Фонтанку телеграфный донос на несуществующего человека? – указал агенту на кресло, усевшись напротив в соседнее. – Думаете, в тюрьме за это будет послабленье? – порадовался проступившей на лице бомбиста матовой бледности и капелькам пота на носу. – Шучу, не пугайтесь.

– Я, Александр Васильевич, очень про тюрьму слушать не люблю. Даже анекдоты, – то ли пригладил ёжик волос на голове, то ли вытер о него потные ладони Азеф.

– А что, про тюрьму тоже есть анекдоты? – немного расслабился полковник, будто ненароком достав из кармана толстую пачку купюр.

– Разумеется. Анекдоты сочиняют про всё.

– И что за хохма про тюрьму? – проявил профессиональный интерес к возникшей теме Герасимов.

– В этом году, как вы знаете, генерал Стессель, сдавший Порт-Артур, отдан под суд и находится в Петропавловской крепости. Вот в народе и говорят: неважно, что Стесселя посадили в крепость. Он её тоже сдаст… – развеселил полковника и захохотал сам.

«Смеётся, будто ворон каркает», – подумал Герасимов.

– С вами, господин Азеф, очень интересно сотрудничать: «Ибо сразу не поймёшь, кого подставляете: наших генералов или своих друзей-динамит-чиков». – Вы нам помогли изобличить Марию Беневскую, по кличке «Генриетта», которая участвовала в подготовке покушения на Московского генерал-губернатора Дубасова. Была арестована и прошлой осенью приговорена к шестнадцати годам каторги. Посодействовали с арестом Давида Боришанского по прозвищу «Абрам», участника покушения на Плеве. Арестован и отправлен на каторгу. Департамент полиции весьма благодарен за одиозную Дору Бриллиант, которая сейчас тоже находится в Петропавловской крепости. Помогли и с арестом члена Петербургского отдела БО Якова Загороднева, проходившего по делу о динамитной мастерской. А в данное время от вас нет никакой помощи, – собрался упрятать пачку купюр в карман.

– Для этого я с вами и встретился, Александр Васильевич, дабы сообщить, что видная деятельница нашей партии, мадам Брешко-Брешковская сейчас находится в Симбирске и мне известен её адрес, – замолчал, поправив вдруг ставший тугим крахмальный воротничок.

– Сказали «а», произносите и следующую букву алфавита.

– Видите, горло пересохло…

– Вон на столе графин с водой.

– Не поможет. Спазм может снять та пачка купюр, что пока находится в ваших руках, – вновь закаркал Азеф, полагая, что остроумно пошутил, и назвал адрес, когда деньги перекочевали в его карман.

– Мне очень пригодились в работе ваши сведения о Лондонском съезде РСДРП, что проходил до девятнадцатого мая сего года, и получил у революционеров порядковый пятый номер. Хотя фракция эсеров там не присутствовала, но работу съезда вы освятили весьма скрупулёзно. Особенно порадовала принятая резолюция о роспуске боевых дружин и запрете экспроприаций. Только на практике толку от этих резолюций – ноль. Уже в июне, под руководством одного из делегатов съезда, некоего Джугашвили, бандит Камо со товарищи, ограбили банковский фаэтон на Эриванской площади в Тифлисе. В результате «Тифлисской экспроприации», как окрестили её газеты, жертвами бомбы, кроме кассира и двух казаков, стали несколько десятков прохожих… Не могли бы по своим связям узнать, где скрываются эти головорезы? Пачка с деньгами будет в два раза толще.

– Постараюсь! Я сам ненавижу эсдеков.

«Любит деньги и, как шутят питерские студенты: «Шибко боится Сибири». На этих двух крючках и висит налимом».