Держись от него подальше

Порой мне кажется, что Тимур хочет что-то спросить, но не решается или не находит повода. Я всегда в эти минуты напрягаюсь и жду, но увы. В итоге он просто выходит из машины, даже не попрощавшись. Эта недосказанность сводит с ума. Хочу, чтобы он уже со мной поговорил. Или что ему там от меня нужно? Поэтому, когда слышу его вопрос, не сразу понимаю: действительно со мной заговорили или это игры разума.

– Как твоя борьба с монстрами? – Мы подъезжаем к офисному зданию, когда Костров нарушает тишину.

Час ехали по пробкам до его работы в абсолютном молчании. Я уже думала, что это будет очередная скучная поездка.

– Ты про…

– Ну, неделя прошла. Егор не достает?

Костров не отрывается от ноутбука, который стоит у него на коленях. Даже по дороге он весь в работе.

– Его опять не было на учебе, телефон молчит. Может, он что-то понял и больше не полезет? А может, опять загремел в больничку. Понятия не имею.

Гипнотизирую взглядом поворот к «Голду», задумываюсь, не проехать ли мимо, чтобы продлить беседу. Я неделю ждала, что мой космический напарник заговорит. Я что, не заслужила лишних пяти минут? Вот сейчас бы перестроиться, чтобы свернуть. Давай. Последний шанс. Ой.

– Куда ты едешь?

– Проморгала поворот. Можешь оштрафовать.

– Да ничего страшного, подъезжай к зданию с другой стороны.

Я улыбаюсь, Костров это замечает и тяжело вздыхает:

– Ты это специально?

– Да, – честно отвечаю ему и, как только притормаживаю на светофоре, поворачиваюсь, чтобы понять, зол мой начальник или нет.

Он не зол. Он в недоумении.

– Зачем?

– Ты со мной заговорил, а мне нравится говорить. Использую шанс на полную.

– Мы договаривались…

– Ты сам нарушил правило. А еще всю неделю на меня пялился, будто что-то хочешь сказать, а рта так и не раскрыл. Что на это скажешь?

– Я не обязан оправдываться.

А я не обязана скрывать, что он пялил-ся. Я не одна такая сталкерша! Даже на душе теплеет.

Костров за мной исподтишка наблюдал последние дни, а может, и дольше – просто не замечала. На парах поглядывал в мою сторону и по вечерам в библиотеке. В кафе уже три дня покупает нам обед и даже желает приятного аппетита. И в одну секунду, когда кажется, что во время перерыва на сэндвич и кофе будет беседа, уходит в себя, в свой телефон, ноутбук, планшет или книгу. Чтоб его!

Если не услышу голос Кострова, приду к нему этим же вечером и заставлю декламировать стихи. Мне его голос до чертиков нравится. Он у него потрясающий. Вещи он говорит потрясающие. А когда не говорит, потрясающе интригует, так что я ни о чем другом не думаю. Этот тип хорошенько потрепал мне нервы за эту неделю.

Костров явно не знает, как можно дружить, не переходя границы, или не понимает, как сделать ко мне шаг. Да я понятия не имею, что в его космической голове. Это мое маленькое расследование: зачем за мной наблюдает Костров? Что ему от меня нужно? Когда его оборона треснет и я смогу пойти в наступление?

– Поговори со мной. Я соскучилась.

От моих последних слов Тимур меняется в лице. Я не могу понять, о чем он думает, но это что-то новенькое. Он смотрит на часы, кажется намекая, что опаздывает, только какой-то странный намек. Тимур не отрывает от экрана глаз гораздо дольше, чем могло бы потребоваться, чтобы уточнить время. Его щеки стремительно розовеют, он наконец отводит взгляд от часов и шарит глазами по потоку машин. Я снова проезжаю поворот.

– Привези меня уже на работу, или не оплачу рабочий день.

– Костров, я устала неделю ждать. Можешь ты мне что-нибудь сказать?

– Что ты хочешь услышать?

– Ну, вот сегодня, например, мы встретились, как обычно, у машины, а ты пару секунд ждал, прежде чем отдать ключи. Что хотел сказать?

Эта интрига сводит меня с ума.

– Я… – Он подбирает слова, которых, видимо, в голове умного мальчика не хватает.

Ой, как жаль, что кто-то гений только в пределах своего ноутбука, а как окажется рядом живой человек, так «мы не будем дружить, болтать о личном, переходить границы». Если бы я не чувствовала недосказанности, слова бы не сказала. Но Костров пялится на меня, а я пялюсь на него: уже выучила все жесты, повадки и все оттенки радужки его глаз. Если долго поддерживать с Тимуром зрительный контакт, он краснеет, закашливается, роняет все, что держит в руках. Почему?

– Ну… давай скажи.

– Ты выспалась сегодня.

– Что? – Не могу не рассмеяться.

– Ну. Лицо. Свежее. – Он говорит это с такими паузами, что я снова пропускаю поворот, пока жду окончания неловкой фразы. – Да ты заедешь на парковку или нет?

– Ой, прости, я такая рассеянная. Мне тут, знаешь ли, комплимент сделали. Ну-ну, и что там с моим лицом?

– Ася! – Строгий голос Кострова никак не сочетается с моим мягким именем.

Вот теперь краснею я. И улыбаюсь от уха до уха. Мне нравится, как звучит мое имя, нравится, как его произносит Костров. С упреком и еле заметной теплотой.