Держись от него подальше

Он давит на какую-то точку, очевидно случайно. По крайней мере, когда я реагирую, улыбается и начинает активно ее терзать. Ну как активно… Мучительно медленно. Я хочу свести ноги и не дать ему пальцем пошевелить, но вместо этого цепляюсь за лавку уже онемевшими руками и терплю. Терплю. Терплю. Вот бы все испарились из аудитории.

– Скажи… – Он чуть наклоняется ко мне и шепчет на ухо: – А вот так можно кончить?

Этот наивный вопрос вызывает у меня маленький, но смертоносный инсульт. Как можно быть… таким?

– Просто если я верно понимаю женскую физиологию, то можно. Но это же несколько индивидуально?

– М-м. – Я сжимаю губы и неопределенно машу головой. Нашел время для теории, когда у нас вовсю практика.

– Интересно. Продолжаю наблюдение, – усмехается этот дьявол и откидывается на спинку.

Я закутываюсь в кофту сильнее, откашливаюсь и поворачиваюсь к Кострову боком. Так виднее экран и меньший обзор для окружающих.

Половина спит, половина сидит, вытаращив глаза, – преимущественно те, кто лучше знают английский. Преподаватель вырубился на двадцатой минуте.

Я бегло оглядываю аудиторию и замираю.

Колчин. Смотрит. На меня.

Я не хочу, чтобы он видел, как я сижу раскрасневшаяся и почти мать его удовлетворенная. Резко закидываю ногу на ногу и отворачиваюсь.

– Что-то не так?

– Хочу уйти. Сейчас.

– Одна?

– Нет.

– А как же…

– Я готова экспериментировать с тобой. Хоть каждый день, но сейчас…

Не могу объяснить. Внутри борются два демона, и у них настолько весомые аргументы, что выбрать я не могу. С одной стороны, Костров своими пальцами творит какую-то магию. Он так долго пробирался к цели, так аккуратно, без лишней спешки и самоуверенности, что я чисто на силе фантазии и недоступности желаемого распалилась. С другой стороны – Колчин и его мерзейшая улыбочка. Не хочу. Просто из-за внутреннего протеста. Не хочу, чтобы хоть что-то в моей жизни доставляло боль Егору. Тем более что-то настолько интимное, как оргазм в аудитории. Это уже будет месть, а я не ощущаю в ней потребности.

Костров убирает руку.

Я беру рюкзак и медленно двигаюсь к краю лавки. Просто жду момента, когда можно будет сбежать или отпроситься, но преподаватель спит, а студенты пялятся в экран. Не спорю, фильм увлекательный. Дайана Крюгер выше всяких похвал, и… Давай, родная, отвлеки их.

Встаю, быстро ухожу из аудитории, прижимаюсь спиной к стене и жду.

Давай, Костров. Придумай что-нибудь.

«Позвони мне».

Мгновенно выполняю просьбу Тимура.

– Кто не выключил звук? – доносится голос преподавателя.

– Простите, это важно.

– Можете выйти, раз важно. Энку я вам с радостью поставлю, – недовольно ворчит преподаватель, а я радостно пищу.

– Разумеется, – отвечает Костров, пока я считаю секунды.

Раз, два, три…

Я срываюсь с места, зная, что он пойдет следом.

Костров нагоняет в коридоре, переплетает со мной пальцы, другой рукой держит за талию.

– Палишься. – Я усмехаюсь совершенно ровно.

– М-м-р! – Он что-то бормочет, но почти не разобрать.

– Поняла.

Мы синхронно сворачиваем в приоткрытую дверь комнатушки под одной из аудиторий. Там скошен потолок как раз под амфитеатр над ней. Пол заставлен старыми стульями и партами, дверь хлипкая, стены обиты чем-то мягким.

– Это… – выдыхаю я.

– Понятия не имею, – хрипит в ответ Костров, хватает меня за шею и разворачивает к себе лицом.

Мы задыхаемся, мы целуемся. Низ живота ноет, я невероятно сильно хочу, чтобы Костров продолжал, – слишком долго терпела. Он скользит руками по моему телу, поднимает тонкий шифон, тянет вниз резинку колготок, и я радостно помогаю: слишком давно думала о том, что они тут совсем лишние. Так же быстро избавляю его от джинсов и пячусь назад к одной из ветхих парт.

– Так будет всегда? – шепчет он, а сам тянется и оставляет поцелуи за ухом, на шее, плече.

Он расстегивает единственную пуговицу у меня на спине и тянет юбку вниз, а футболку вверх.

Костров усаживает меня на стол и делает шаг назад, а потом с хищной улыбкой возвращается и вгрызается в шею. Спускается к груди, целует. Не знает, что делать, но все делает правильно, прислушивается к моей реакции. Ему нужен один урок, чтобы усвоить материал. Он запомнил, что мне нравится, и пользуется всем арсеналом, всякий раз оттачивая новые и новые способы выбить из меня дух. Тянет на себя, прижимается всем телом. Белья я лишилась вместе с колготками, ему ничего не мешает.

– Мне кое-что интересно, – бормочет он.

– Давай не все в один день, а? – Это звучит как чертово отчаяние.

Его губы блуждают по моей шее, потом спускаются на грудь, на живот, и – мать твою! – я чуть не умираю, увидев его растрепанную макушку между своих ног.

– Ты же не…

– Заткнись.

Его язык – гибкий, прохладный – скользит по клитору, кажется, или что-то в этом духе, но определенно так, как нужно. Наверное. Я не знаю. Откидываюсь назад на парту и просто жду, когда погаснут звезды.

– В общем-то, это все, что мне было интересно, – слышу я сквозь вату в ушах, и через секунду он уже входит в меня одним движением.