Держите огонь зажженным

Петр встал с топчана, сходил в зал и достал из ящика под кассой листок бумаги и ручку. Напарник под диктовку написал согласие работать на российскую разведку, а Горюнов убрал листок, сложенный вчетверо, в нагрудный карман рубашки. Только тогда они оба выдохнули. Тарек, по большому счету, получил то, к чему стремился – работу и статус. Он увидел свет сквозь сплошную пелену песка, который взвился в небо, когда первые бомбы стали падать на Багдад, когда погибла его семья в собственном доме и Саддам сперва исчез, а затем был позорно казнен, не как достойный офицер, а как обычный воришка или убийца. Тарек чувствовал себя все эти годы так, словно это он болтался повешенный с разорванной шеей и сломанными позвонками, а не Хусейн, словно это его сунули в еловый гроб и отправили сначала в Тикрит, а потом, испугавшись паломничества к могиле, перевезли в родное село, туда, где были похоронены сыновья и внук. Это не Саддама распнули на посмешище американцам и их приспешникам, а весь иракский народ и часть большого арабского сообщества, пусть и разобщенного.

– А все-таки вы были не правы, – Тарек хлопнул себя по бедру оживленно. – Я имею в виду Советский Союз. Не могу простить, что вы приостановили нам поставки оружия во время конфликта с Кувейтом. Мы помогали по просьбе кувейтских патриотов-революционеров. Они свергли клику нефтяных магнатов. Чего ты улыбаешься? Это так! А вот ваш Горбачев лучше бы промолчал, а не лез с осуждением иракской агрессии. Ну, конечно, зато его похвалил Буш. Никогда вы не дружили с американцами! А тут поцелуи взасос и Нобелевскую в придачу. Да еще и в Германии позиции сдали, а они, между прочим, американцы, так там и остались!

– Как Буш тогда говорил? «Иракское вторжение – это не просто военное нападение на небольшой Кувейт. Это безжалостная атака на саму суть международного порядка и идеалов цивилизации». – Петр был совершенно согласен с Тареком. Он уже мысленно писал подробный отчет-инструкцию, как работать связному с таким непростым объектом, как Ясем Тарек, испытывая сомнения, что с Тареком, кроме него, вообще кто-то сможет взаимодействовать. – Ничего не напоминает? Как под копирку все остальные речи их президентов перед очередным незаконным вторжением. Тогда американцы влезли в Саудовскую Аравию, чтобы якобы ее защищать от иракских войск, находящихся в Кувейте. Но ведь и тогда цель Саддама была не поддержка революционеров, а Израиль и Палестина. Спровоцировали бы с Тель-Авивом конфликт, Ирак поддержали бы и другие арабские страны. Тогда поддержали бы. Но уже через несколько лет американцы сделали все, чтобы реализовать свой план «контролируемого хаоса» на Ближнем Востоке. Однако хаос вышел из-под контроля, в конечном счете. А в случае с Кувейтом выиграли, как всегда, США, Израиль и Иран. Потирали руки, что их давний враг Багдад сокрушен ракетными ударами и подорван экономической и военной блокадой.

– Думаешь, они рады и теперь? – Тарек поджал губы и взял папку с фотографиями в руки. – А я был ничего, бравый офицер… Что там с твоей поездкой в Эрбиль? Что-то мне подсказывает, что я не поеду и буду занят чем-нибудь еще?

– Пока останешься здесь. – Петр обвел взглядом подсобку с некоторой долей сожаления. – Я познакомлю тебя с одним человеком, с ним и будешь на связи. Он даст инструкции о дальнейшей работе. Надо чтобы цирюльня работала, пока меня нет. Либо я вернусь, либо меня кто-нибудь заменит. И если тебя решат отсюда перевести.

Тарек тоже огляделся.

– Да, жаль. – Он прошел к квадратному окну, находившемуся почти под потолком. Взглянул на тусклый свет, приглушенный песчаной взвесью. – Еще часа два крутить будет… Символично – встретились в песчаную бурю и теперь…

– Да ты романтик!

– Язва ты, Кабир, не хуже пендинки! – Он встал спиной к стене, прислонился затылком, выставив крепкий подбородок вперед. – Ты же в Эрбиль на самолете? Тогда стволы бесхозными будут. Оставишь?

– Ты гляди, забудь про свою активную подпольно-террористическую деятельность, – погрозил пальцем Петр. – Стволы-то я оставлю, но береги теперь себя, не разменивайся на мелочевку.

– Осел останется ослом, даже если везет казну султана, – повел плечом Тарек.

– У нас говорят, горбатого могила исправит, – хмыкнул Петр, запоминая очередную народную арабскую мудрость. – Я эти дни буду, наверное, занят, справишься тут?

– А когда я тебя подводил? – Тарек выглядел гораздо спокойнее, чем обычно. Видимо, его тяготила неопределенность. – Слушай, а ты точно не сириец?

– Ну как тебя убедить? – по-русски спросил Петр и продолжил по-арабски: – Лучше расскажи, откуда у тебя это? – Он показал на его руку, имея в виду шрам от ранения. – На войне ранило? Я знаю, что тебе прострелили руку.

– Так-то лучше, – услышав русскую речь, проворчал тот. – Нет, на войне меня ранило в плечо. А это Удей постарался.

– Сын Хусейна? За что? – изумился Петр.

– Я арестовал его приятеля. И получил… – Тарек потер привычным движением шрам. – Со мной, как со старым псом, который всю жизнь служил исправно. Пнут, а он и рад, что про него вообще не забыли.