Дерзкая и желанная

Завороженная его умелыми, рациональными движениями – не говоря уже о крепком, мускулистом теле и особенно той его части, что пониже спины, – Оливия предавалась мечтам об их будущем. Джеймс уедет на пару лет, но потом вернется, и они начнут совместную жизнь. Может, сейчас он ее и не любит, но есть шанс, что когда-нибудь полюбит, даже если женится и не по собственной воле.

И хотя она весь день могла предаваться созерцанию тонкой рубашки, облеплявшей мускулистые плечи и спину, ей подумалось, что можно было бы по крайней мере создать впечатление, что делаешь что-то полезное. Посему она достала карандаш и блокнот, открыла на чистой странице и написала сверху дату, после чего принялась зарисовывать камни, которые откопал Джеймс. К счастью, все они были гладкие и примерно одинаковой формы, что не требовало от нее какого-то особого художественного мастерства. Не забыла она и о пометках, указывающих приблизительное расстояние между камнями, а также описала свойства почвы берега и текстуру песка.

Она так увлеклась своим занятием, что вздрогнула, когда на страничку внезапно упала тень. Над ней стоял Джеймс с задумчивым выражением лица.

– Что это у нас тут?

Подавив порыв захлопнуть блокнот, она объяснила:

– Это мой вклад в экспедицию – набросок. Черновой, конечно же, и дилетантский, но все же набросок.

Он несколько секунд разглядывал страницы, испещренные ее записями, потом перевел потрясенный взор на нее.

– Где ты этому научилась?

– Чему – рисовать овал? – усмехнулась Оливия.

– Да нет, удивительно точно все изображать: и положение камней, всех семнадцати, и относительный размер…

– Ну да… Слава богу, от меня не потребовалось считать больше чем до двадцати. Моя точность имеет свойство значительно ухудшаться после этого числа.

– Я серьезно, Оливия. Это именно такой набросок, какой мне нужен. Ты даже описала почву и песок. – Он в изумлении покачал головой, как будто ничего столь же гениального в жизни не видел, а она должна была признать, что его восхищение было ей крайне приятно.

– Я просто записала те сведения, которые, как мне подумалось, ты захочешь запомнить, как то: время в соответствии с положением солнца на небе, приблизительное расстояние от места раскопок до границы деревьев. – Она и вправду ужасно гордилась собой. Возможно, ее рисовальные способности лучше, чем она думала о них.

Джеймс поочередно переводил взгляд с нее на набросок, словно никак не мог решить, чем больше восхищен.

– Набросок идеален. Можно, я возьму его на время? Потом обязательно верну, разумеется, но хотел бы показать Хэмфри. Твой рисунок даст ему представление о дальних уголках его земель. Уверен, у него имеются какие-то предположения по поводу этих камней.

Страшно довольная признанием ее примитивных трудов, Оливия великодушно заявила:

– Блокнот твой.

И тут ей пришла в голову мысль, которую она выпалила прежде, чем та успела оформиться до конца:

– А нельзя ли и мне с тобой в Египет? То есть я понимаю, конечно, что мало что могу предложить в плане…

– Нет! – отрезал Джеймс, хотя глаза его и выражали сожаление. – Это опасно, и, кроме того, в группе не будет женщин.

– Но когда-то все бывает впервые. Почему мне не стать той самой первой женщиной?

– Ты привыкла к пуховым перинам и шелковым простыням. Я не могу представить тебя среди скорпионов и взбесившихся верблюдов.

Тут он был прав, но она не собиралась так легко сдаваться.

– Я готова отказаться ото всех удобств, лишь бы путешествовать с тобой, быть рядом. И потом, ты же меня защитишь.

Джеймс взъерошил волосы, шумно выдохнул и заглянул ей в глаза.

– С этого момента я всегда буду тебя защищать: отдам жизнь, если понадобится.

Сладостный трепет пробежал по ее телу.

– Но в экспедиции тебе не место: люди умирают от болезней и обезвоживания…

– Джеймс! Я и не представляла, что эта поездка сопряжена с такими опасностями. Мне страшно за тебя. – Ее сердце уже перепуганно заколотилось.

Он взял ее за руку и погладил тыльную сторону ладони пальцем.

– Не надо так переживать: я хорошо усвоил опыт предыдущих экспедиций в Египет, так что уже подготовлен, но тебя такому риску подвергать не могу.

– Я… я понимаю, но все равно буду беспокоиться.

– Со мной ничего не случится, – сказал он так уверенно, что она ему почти поверила. – И если о Египте не может быть и речи, то здесь для исследований и раскопок обширное поле – если, конечно, ты хочешь проводить время со мной.

– Конечно, хочу. – Она будет наслаждаться каждым оставшимся у них днем. – И с удовольствием буду делать для тебя зарисовки.

– Это было бы чудесно! – Он лучезарно ей улыбнулся и присел рядом, положив блокнот на одеяло.

А потом снял рубашку.

Наверное, от жары у нее все смешалось в голове и Джеймс с обнаженным торсом всего лишь плод ее воображения, фантазия, которую она представляла сотни раз за последние десять лет.

Но эта картина поражала яркостью и абсолютной реальностью.