Дерзость надежды. Мысли об возрождении американской мечты

В первую очередь именно это ощущение — что, несмотря на громадную разницу в доходах, мы падаем и поднимаемся все вместе, — не дает нам права проигрывать. Перемены ускоряются, кто-то уходит наверх, а большинство — вниз, и это чувство единства поддерживать все труднее. Джефферсон не зря находил изъяны в теории государства, предложенной Гамильтоном, потому что мы всегда балансируем между частными и общими интересами, рынками и демократией, концентрацией власти и богатства и открытыми возможностями. Мне кажется, в Вашингтоне это равновесие сейчас потеряли. Когда мы отчаянно ищем деньги для своих кампаний, когда профсоюзы слабы, пресса безучастна, а лоббисты работают изо всех сил, лишь несколько голосов напоминают нам, кто мы и откуда, и укрепляют наши связи друг с другом.

Таков был подтекст дебатов в начале 2006 года, когда скандал со взятками заставил ограничить влияние лоббистов в Вашингтоне. Одно из предложений запрещало сенаторам летать на частных самолетах по низким тарифам первого класса. Оно так и не прошло. И все же мои сотрудники предложили, чтобы я, выступая по вопросу этических реформ, своей властью прекратил эту практику.

Решение было верным, но, положа руку на сердце, я пожалел о нем, когда мне пришлось за два дня облететь на коммерческих рейсах четыре города. Пробки на шоссе к аэропорту О'Хара были просто немыслимыми. Когда я наконец добрался туда, рейс на Мемфис задержали. Какой-то ребенок пролил сок прямо мне в туфли.

Я стоял в очереди на регистрацию, и тут ко мне подошел человек лет тридцати пяти, одетый в хлопчатобумажные брюки и рубашку-гольф. Как выяснилось, он очень надеялся, что в этом году Конгресс решит вопрос с исследованием стволовых клеток. Он рассказал мне, что страдает болезнью Паркинсона на ранней стадии и имеет сына трех лет. Скорее всего, он уже не поиграет с сыном в мяч. Ему, может быть, уже все равно, но другие не должны испытать эти мытарства.

«Да, — подумал я, — такого в частном самолете не услышишь».

ГЛАВА 6 Вера

Через два дня после того, как я победил в предварительных выборах в Сенат США от Демократической партии, я получил по электронной почте письмо от одного доктора с медицинского факультета Чикагского университета.

«Поздравляю с сокрушительной и вдохновляющей победой на предварительных выборах, — писал доктор. — Я был счастлив отдать за Вас свой голос и хочу сказать, что всерьез подумываю голосовать за Вас и на всеобщих выборах. Я пишу, чтобы выразить тревогу, которая может, в конце концов, не дать мне Вас поддержать».

Как христианин, доктор считал своим долгом быть последовательным и принципиальным во всем. Он писал о том, что вера не позволяет ему принять аборты и однополые браки, но вера также заставила его усомниться в служении идолам свободного рынка и в правильности быстрого обращения к оружию — характерной черте внешней политики президента Буша.

Причина, по которой автор письма подумывал отдать голос в пользу моего противника, заключалась не в моей позиции относительно абортов как таковой. Просто он прочитал на моем веб-сайте о том, что я буду бороться с «идеологами правого крыла, которые хотят лишить женщин права на выбор». Фразу эту на сайте поместили ведущие мою избирательную кампанию помощники. Доктор писал далее:

«Мне кажется, что Вы обладаете сильным чувством справедливости и понимаете, как шатка позиция справедливости при любом государственном устройстве, и я знаю, что Вы выступали в защиту безгласных. Мне кажется также, что Вы непредубежденный человек и высоко цените разум... Однако каковы бы ни были Ваши убеждения, но если Вы истинно верите в то, что все, кто выступает против абортов, являются идеологами, движимыми извращенной страстью причинить женщинам страдание, то Вы, по-моему, не являетесь непредубежденным... Вы знаете, что мы вступаем во времена, исполненные возможностей для добра и зла, во времена, когда мы стремимся выработать общую линию в контексте плюрализма, когда мы не уверены в том, какие у нас имеются основания выдвигать требования, касающиеся других... Я не требую, чтобы Вы выступили против абортов, я хочу, чтобы Вы говорили об этом без предубеждения».

Я проверил свой веб-сайт и нашел вызвавшие раздражение слова. Слова эти принадлежали не мне; во время предварительных выборов от Демократической партии мои помощники поместили их на сайте, резюмируя мою позицию относительно права женщины на аборт, когда некоторые из оппонентов сомневались в моей решимости выступить в защиту прецедента «Роу против Уэйда». В рамках политики Демократической партии это было стандартное клише, рассчитанное на подогрев энтузиазма нашего привычного электората. С другой стороны, считалось, что вступать в спор по этому вопросу неразумно, поскольку любая двусмысленность предполагала слабость, а имея дело с неуступчивыми сторонниками запрета абортов, мы не могли позволить себе слабости.