Десантник № 1 генерал армии Маргелов

Дубенецкому, командиру батареи, в которой находились самые дальнобойные орудия, приказано немедленно с несколькими разведчиками и связистами добраться до Бугровского маяка на южном побережье озера и оттуда вести корректировку огня по побережью.»

Вот так 1-й Особый лыжный полк моряков КБФ под командованием майора Маргелова В.Ф. делал несколько выходов к побережью, но каждый раз боевая операция срывалась из-за отсутствия пехоты и ледовой обстановки. Но полк не терял даром времени. Возвращаясь из походов, моряки по приказу командира полка «проигрывали» штурм побережья, каждый раз — по-новому, с учетом меняющейся обстановки и новых разведданных. Затем отец собирал командиров и проводил разбор учебной атаки.

Время шло, а боевые действия не начинались. Начальник Особого отдела полка, получив очередную «последнюю накрутку сверху», передал приказ немедленно наступать, угрожая в противном случае расстрелом на месте.

— У меня приказ наступать после начала схватки пехотных полков с противником. Бросить в атаку одних моряков означает отправить их на верную смерть. Я должен с ними поговорить.

— Иди, майор, и передай мои слова: или немедленная атака, или — трибунал и расстрел!

Маргелов собрал своих командиров, вплоть до взводных, и, объяснив ситуацию, закончил словами: «Если вы откажетесь идти в атаку, я вас насильно не поведу, лучше сам пойду под расстрел». Моряки, не сговариваясь, дружно выразили желание идти в бой:

— Товарищ капитан 3-го ранга! Мы все понимаем и готовы со своим командиром идти хоть в пекло! Фашисты хорошо запомнят «братишек»…, если останутся живы.

Обращение к командиру полка по флотскому эквиваленту звания «майор» еще сильнее подчеркнуло то, что моряки окончательно приняли командира в «братишки», за своего.

Очень запомнился морякам день 27 ноября 1941 года. Полк побатальонно выстроили около бараков. Выступил командир полка Маргелов В.Ф. Он рассказал о бесчинствах фашистов на временно оккупированной территории нашей Родины. Как, не жалея сил, трудятся ленинградцы на заводах и фабриках днем и ночью, отдавая все свои знания и умение, все свои силы, помогая фронту быстрей разгромить коварного и сильного врага. Затем он еще раз разъяснил задачи, поставленные перед полком.

С наступлением сумерек полк встал на лыжи, и, в который уже раз, спустился на лед Ладоги. Двигаясь вдоль проложенной через озеро дороги, моряки видели провалившиеся автомашины и санные повозки. В повозках как живые стояли запряженные замерзшие лошади. На острове Зеленец устроили привал. Боясь потерять внезапность штурма, полк в середине ночи покинул остров и прибыл к намеченному рубежу атаки. Пехотных подразделений не было. Ранним утром поступил приказ снять лыжи и развернуться фронтом вдоль побережья.

Где-то слева от полка должен был располагаться Бугровский маяк. Под ногами моряков глубокий снег, через него кое-где выступали сухие стебли какой-то прибрежной травы. Перед полком простиралось гладкое заснеженное пространство. Стояла звенящая тишина. 1-й батальон располагался в центре атакующего полка. Матрос Орлов находился в нескольких метрах левее капитана Петрищева, а чуть правее его впереди шел майор Маргелов В.Ф.

По рядам вполголоса пролетела команда:

— Приготовиться к атаке! Гранаты — к бою!

Полк продвигался быстрым шагом, соблюдая полнейшую тишину. Вдруг Орлов скорее увидел, чем услышал, капитана Петрищева с поднятой правой рукой, держащей автомат, и кричащего:

— За Родину! За Сталина! Вперед! УРА!

Внезапно капитан упал, сраженный автоматной очередью. В сознании Орлова промелькнула мысль: «Надо было еще ближе подойти. Рано бросились в атаку.» Но лавина моряков, сбросив несвойственную им форму и оставшись в родных черных в бушлатах, в тельняшках, сбросив каски и надев запрятанные бескозырки, в полный рост рванулась черной волной на позиции врага с криками:

— УРА! Полундра! За Родину! За Сталина!

Бежали. Падали. Вставали и опять падали. Ползли. Только вперед! Не было такой силы, которая остановила бы наступательный порыв «братишек». Все вокруг стонало от разрывов. Откуда-то справа с характерным свистом пролетели и разорвались с большим интервалом позади наступающих несколько одиночных снарядов. Тут же на наступающих посыпались мины. Несмотря на шквал минометного и пулеметного огня, полк упорно продвигался вперед. Раненые оставались в строю. Немцы, в панике выбегая из землянок, вели беспорядочную автоматную стрельбу. Матросу Орлову запомнился лежащий на его пути сбитый самолет с красными звездами, а справа дощатый сарай, из которого били из автоматов немцы. «Получай, гады!» и метко брошенная им граната разнесла в клочья сарай с засевшими в нем немцами.

Прошел слух, что в начале атаки тяжело ранен командир полка, позже стало известно, что его на волокуше отвезли на баржу, вмерзшую в озеро недалеко от берега.