Надя презрительно покачала головой и тяжело унесла беременный живот обратно в комнату. 'Завтра опять ругаться будет… Надо бросать пить. А то ведь беда…'
А настоящая беда пришла позже. Под утро…
- Открывайте! НКВД!
Бешеный стук ломал дверь.
ещё пьяные они открывали двери. ещё пьяные тряслись в открытой полуторке. ещё пьяные весело затянывали: 'Черный ворон, чооооорный вороон!'
- Имя, звание?
- Тарасов… Майор…
- Цель заговора?
- Какого ещё заговора? Не понял!
Конвоир так двинул прикладом, что все вопросы снялись.
Особая тройка дала пять лет. Полсотни восемь дробь три.
А освободили в сороковом. По бериевской амнистии. Статью не сняли, но хотя бы поражения в правах не было. Живи - где хочешь, работай - кем хочешь. Но не в армии.
В Харькове его встретила Наденька с дочкой на руках. Со Светланкой…
Четыре года он просидел в одиночке. Есть такой город - Ворошиловск. Родина, говорите?
А потом он работал инструктором по парашютному делу. В парке развлечений. Ну, лекции ещё читал. Сто семьдесят прыжков! Сто семьдесят! А он - лекции…
А двадцать четвертого июня его снова призвали в армию.
Двадцать четвертого июня сорок первого…
- Двадцать четвертого я первый раз водку попробовал. Когда батю на войну провожали. Мать тогда как зыркнет… А отец спокойно так ей: 'Он сейчас старшой'. И в стакан мне плеснул на донышко. Не чокаясь. Как знал. Осенью похоронка пришла. В октябре. Пропал без вести под Киевом. Вот же… Где Киров, а где Киев?
- И что?
- Что, что… - пожал плечами рядовой Шевцов. - Ни что! Унесло меня тогда с того самогона… Батю так и не проводил толком. Полуторка за ними пришла - а я в кустах блевал. Стыдно до сих пор. А после похоронки я в военкомат побежал. Добровольцем, говорю, возьмите. А они говорят - приказа нет такого, чтобы до восемнадцати. А мне восемнадцать в ноябре. В ноябре и ушёл. Сначала в запасный полк. А оттуда уже в бригаду.
- За сиську баб так и не подергал в колхозе-то? - засмеялся кто-то из темноты.
- Коров только… - вздохнул Швецов, - Матери, когда помогал…
И тут до рядового дошло:
- Что? Что ты сказал? Да наши девки…
- Да не ори ты, - добродушно ответил ему голос. - Бабы, они же и в Турции бабы. Их дергать надо, да. Иначе тебе дергать не будут.
Отделение заржало в полный голос.
- Ошалели совсем? Сейчас у меня кто-то не по сиськам огребет!
Сержант Заборских выскочил из темноты:
- Млять, епишкин корень, вы чего, уху ели? Швецов - три наряда вне очереди!
- А я то что? - возмутился рядовой. - Это они!
Рядом кто-то прыснул со смеху.
- Норицын! Три наряда!
- Есть три наряда! - придавливая смех, ответил ефрейтор Норицын.
- Заборских, мать твою! - послышался голос отдалече. - Совсем обалдели? Тишину соблюдать! ещё один звук - пять нарядов сержанту.
- Есть, товарищ младший лейтенант! - сержант Заборских показал отделению кулак.
Парни замолчали, тихо смеясь про себя.
А потом кто-то из них свистнул. Тихонечко так.
- Млять, кто свистит? - зашипел командир взвода.
В ответ свистнули ещё раз.
- Удод! Заткнись! Узнаю - хохолок в жопу засуну. Заборских, опять твои хулиганят?
- Никак нет, тащмлалей! - полушёпотом крикнул сержант.
За его спиной кто-то засмеялся в полголоса. Отделение зафыркало в рукавицы.
- Лежать! Лежать, я сказал!
В темноте щелкнул затвор.
- Лежать, пристрелю! Вы чего, бойцы, совсем охамели?
Младший лейтенант Юрчик погладил левой рукой дергающуюся щеку - результат летней ещё контузии. Ссука… Сколько дней прошло…
- Лежать тихо. Без звука. Чтобы слышно было как мышка пернет. Что особо не ясного? Почему орем на весь котёл, так что в Демянске слышно?
Небо чернело мартовской ночью. А ели почему-то голубели…
- Товарищ младший лейтенант, вы бы пригнулись… Хоть и темно, но демаскируете…
Юрчик заиграл желваками. Сержант явно издевался над ним. Знают, сволочи, что не воевал ещё. Хоть и контузия…
…Младший лейтенант Женя Юрчик не всегда был младшим лейтенантом. Раньше он был студентом Гомельского педагогического техникума. Только вот доучиться не успел. Двадцать шестого июня наскоро сформированный из коммунистов и комсомольцев истребительный батальон приступил к охране 'Гомсельмаша'. Там-то Женя и столкнулся с первым немцем.
- Ваши документы, товарищ командир!
Высокий, ладный артиллерийский капитан с удивлением посмотрел на двоих студентов в кепочках, но с винтовками за плечами.
- Вы ещё кто такие?
Женя показал ему красную повязку на рукаве:
- Истребительный батальон Центрального района, товарищ капитан.
- Ну да… Истребительный батальон… Свои документы предъявите для начала!
Студенты смущенно переглянулись. Патрулировать им приходилось в гражданской одежде. Хотя командир батальона - старший лейтенант НКВД товарищ Соловьев - обещал в ближайшее время обеспечить истребителей армейским обмундированием.
Женя закинул винтовку на плечо и полез в карман белой рубашки.
Капитан взял временное удостоверение и стал его изучать:
- Действительно, истребители… А что ж как махновцы одеты? - капитан добродушно улыбнулся.
- Так не успели ещё, товарищ командир. А вы с фронта? - спросил товарищ Юрчика - Коля Савельев.
- С фронта, ребята, с фронта.