Десантура

- Куркуль, ты, дядь Вов… - Ефимов перевернулся на другой бок и подогнул ноги к животу. Так, почему-то, хотелось есть меньше.

- Снег жри, поди полегчает… - флегматично ответил старшина Шамриков. - Говорят, скоро продукты сбросят. Вот тогда и пожрешь, как следует.

- Злой, ты, дядя Вова… - вздохнул Ефимов, снова переворачиваясь на другой бок.

- Ага. Злой. И что?

- Да ничего… Так… Стой, кто идёт! - рядовой подскочил, как смог, выставив перед собой трёхлинейку.

- Не ори, а? Иди-ка погуляй… - Сержант Шамриков прохрустел снегом мимо рядового, откинув рукой штык винтовки Ефимова.

Тот оглянулся на старшину:

- Гуляй, Вася, гуляй…

- Я Сережа! - воскликнул Ефимов.

- Насрать. Гуляй, боец! - старшина Шамриков почесал нос. Когда Ефимов скрылся в зарослях, он спросил сына:

- Ну как ты?

- Бать, дай закурить?

- Ты же вроде бросил перед операцией, м?

- Снова начал. Дай закурить, не нуди, а? - младший Шамриков протянул дрожащую руку к отцу.

- Артёмка… Последняя… Сам смотри…

Старшина достал из вещмешка бумажный кулек:

- Ладошки подставь…

Артём сноровисто подставил ковшичком ладони. Старший Шамриков не спеша, аккуратненько, развернул сверток. Затем - так же аккуратно - оторвал кусочек газеты, сложил его пополам, насыпал в него табачные крошки и, лизнув края, свернул цигарочку. Потом не спеша понюхал ее, глубоко вдыхая…

- Бать… Не томи, а?

- Помолчи. Огонь давай, да?

Сержант Шамриков торопливо щелкнул немецкой зажигалкой, подаренной ему старшиной Шамриковым перед выходом бригады в котёл.

Дядя Вова глубоко затянулся… Раз… Другой… Потом протянул самокрутку сыну.

- Бля… Хорошо-то как… - дымом промолвил… Именно промолвил, не сказал, не крикнул, а промолвил, почти шёпотом тот. - Аж голова кругом…

- Жрать небось хочешь?

Артём, ошалело глядя в синее мартовское небо, только кивнул…

- На… - протянул старший Шамриков сыну сухарь. - Последний, Артёмка.

Тот, опьянённый долгожданным никотином, лениво стал его грызть:

- Вот оно счастье-то… Бать… - по рукам Артёма пробежали иголочки, голова зашумела, пальцы онемели.

- Чаво?

- Почему мне так мало надо? Пара затяжек и сухарь… И я счастлив…

- Блевать не вздумай, счастливый. И чинарик отдай.

- На…

Старший Шамриков осторожно вытащил окурок из рук сына и сделал ещё пару пыхов:

- Думать чего-то надо, Артёмка. Иначе сдохнем тут и мамка не дождется….

Старшина не успел ответить. По лесу захлопали выстрелы немецких карабинов…

7.

- Я не понимаю, вашего командования, подполковник! - обер-лейтенант встал и нервно заходил из стороны в сторону, цокая сапогами по половицам. - Как можно бросать легкую пехоту, пусть и элитную, в тыл армейского корпуса, ставя такие задачи и основываясь на ошибочных разведданных?

Тарасов молчал, следя за разволновавшимся немцем. Тот остановился и, навалившись над столом, непонимающим взглядом уставился на подполковника:

- Поверьте, я потомственный военный. Мой дед - Альфред фон Вальдерзее был начальником генерального штаба Второго Рейха! Сам Шлиффен был его преемником! Мой отец - был начальником штаба восьмой германской армии, разбившей ваших Самсонова и Рененнкампфа в четырнадцатом году под Танненбергом! Вам, вообще, известны эти имена?

Тарасов ухмыльнулся про себя над каким-то детским высокомерием лейтенанта. Похоже немец и не осознавал своего отношения к русским.

- Мы, герр обер-лейтенант, академиев не заканчивали…

- Что? Я не понимаю вас!

- Но я прекрасно знаю, что вашего батюшку, после поражения на первой стадии операции вместе с командующим генералом Притвицем сняли с должностей. Победу одержали Гинденбург и Людендорф. А вернее, дополнительные два с половиной корпуса, переброшенных из Франции. Не так ли?

Обер-лейтенант онемел от наглости пленного. От наглости и ухмылки.

- Хорошо, - сел фон Вальдерзее. - Если у вас в Красной армии все такие умные, почему же вас все-таки бросили на верную смерть? Без нормального оружия, без достаточного количества боеприпасов, без продовольствия, наконец?

- Герр обер-лейтенант… Можно вам задать вопрос?

Юрген подумал и кивнул:

- Почему ваш корпус цепляется за эти болота, находясь в окружении, имея огромные проблемы со снабжением. Не лучше ли, с военной точки зрения, прорвать кольцо и, соединившись с армией, вывести дивизии. Какова ценность этих болот?

Обер-лейтенант подумал с минуту. Встал. Опять подошёл к окну. И, не глядя на Тарасова, сказал:

- Таков приказ. Приказ фюрера. Крепость Демянск - это пистолет направленный в сердце России. Нам приказано удерживать эту крепость до последнего человека.

Тарасов молчал. А немец продолжил:

- Я понимаю вас. Приказ есть приказ. И вы его выполняли до последнего. Но ваши генералы…

- Герр обер-лейтенант, вы знаете, как вывести из строя танк?

Вальдерзее удивился вопросу:

- Бронебойно-зажигательным по уязвимым местам…

- А лучше всего сахара в бензобак. Придётся чистить карбюратор, а это долгая процедура. Правда, и сахар растворится. Вот наша бригада и есть тот сахар.

Фон Вальдерзее понял метафору:

- Но ваша бригада растворилась, а наш панцер пока стоит непоколебимо! - немец с трудом выговорил последнее слово.