Детектив&Рождество

– Это так… Но при столкновении с мятежниками табакерка не поможет. Куда надежнее иметь при себе пару добрых пистолетов.

– Они у меня есть. – Немец отогнул полу куртки. – Но ситуации бывают самые непредсказуемые. Сижу я, например, в трактире в Братиславе, ем какой-нибудь бигус… – Он для наглядности положил себе в тарелку квашеной капусты из глиняной миски, – и вдруг подходят некие личности с недружелюбными намерениями. Они, допустим, при кинжалах, и у меня нет времени, чтобы вынуть из-за пояса пистолеты. Реакция у башибузуков, как правило, отменная – дернуться не успеешь, как прирежут.

– Воистину, – согласился Максимов, припоминая столкновения с кавказцами.

– Ну вот… А табакерка лежит у меня под рукой, – Немец водрузил медную коробочку на салфетку, – и подозрений не вызывает. Я кладу на нее ладонь, словно бы собираюсь открыть крышку, чтобы достать табак, а сам неприметно нажимаю на кнопочку, и…

Проговаривая все это, он надавил на один из иероглифов. Табакерка издала мощный хлопок, из ее отверстия, обращенного в сторону двери, вырвался пучок огня, а сама она, в силу отдачи, вырвалась из пальцев доктора и маленьким снарядом ударилась в зеркало, висевшее на стене. Посыпались стеклянные крошки. Вероника выпустила из рук турку, и рядом с затертым молочным пятном образовалось новое – кофейное. Пуля, угодив на вершок выше дверной ручки, проделала дырку, из которой брызнули щепки.

– Вот это да! – восхитился Максимов, подавившись сливянкой.

Сердце у Аниты от неожиданности замерло, но тут же вновь застучало в прежнем ритме. Она увидела, что никто не пострадал, а значит, и беспокоиться не о чем.

Доктор чертыхался и тряс ободранной кистью.

– А чтоб тебя!… Я и позабыл, что она заряжена… Простите великодушно!

– Бывает. – Алекс потрепал его по плечу и повернулся к жене: – Ты в порядке, Нелли?

– Да… вполне.

Сильнее всех перепугалась Вероника. Выпученными глазами она таращилась на залитый и усеянный крошевом пол.

– Зеркало! Это к худу… особливо в Святки!

Максимов цыкнул на нее и велел заткнуться. В наступившей тишине Аните послышалось шевеление за простреленной дверью.

– Там кто-то есть!

С быстротой молнии она промчалась прямо по темно-коричневой луже и разлетевшимся щепкам, дернула за латунную ручку, и – о, ужас! – перед ней, равно как и перед остальными, предстало невероятное зрелище. За порогом лежал, скорчившись, давешний бродяга Аким. Он сучил ногами и взвизгивал. Хламида, которую он прижимал к груди правой рукой, окрашивалась в густо-рубиновый цвет, а на губах его пузырилась красная слюна.

– …твою мать! – выдохнули одновременно доктор и Алекс, обступив лежавшего. Доктор при этом от волнения споткнулся и упал бы, если б не успел опереться рукой о плетеный коврик.

– Убили! – заголосила Вероника.

Максимов, не глядя, запустил в нее скомканным полотенцем.

– Кажется, я его подстрелил… – проговорил Немец дрожащим голосом и присел на корточки. – Посветите мне!

Анита выдернула из канделябра свечу. Доктор осмотрел заведенные под лоб зрачки раненого, пощупал вену на шее и коротко распорядился:

– Помогите перенести его на стол!

Максимов без раздумий завернул углы скатерти и сдернул ее вместе с тарелками и остатками рождественских угощений. Узел полетел под лавку. Перезвон бьющейся посуды наложился на вопль Вероники, которая не то сожалела по поводу порчи хозяйского имущества, не то впала в истерику при виде окровавленного мужчины.

Анита, не в пример горничной, держалась молодцом. Она расстелила на столе чистую простыню, и Максимов с доктором перенесли туда пострадавшего. Немец сквозь зубы раздавал указания:

– Горячей воды мне! И расставьте побольше свечей вокруг!

Анита услала верещавшую на тонкой ноте Веронику за водой и собрала по комнатам все имевшиеся в доме свечи. Доктор тем временем достал из саквояжа металлическую фляжку и влил из нее в рот пациенту что-то прозрачное, едко пахнувшее спиртом. Аким перестал повизгивать и забылся. Немец разложил на стуле подле себя хирургические инструменты: ланцеты разной величины, щипцы, пинцет и набор игл. Сюда же добавился ворох корпии. Вся подготовка заняла не долее пяти минут. Вероника принесла лохань с горячей водой, доктор вымыл руки и выгнал всех из столовой.

– Может, еще чем-нибудь помо… – заикнулся Максимов, но Немец свирепо отрезал:

– Справлюсь без дилетантов!

Анита понимала его чувства. У него на глазах погибал человек, и только он один мог его спасти. А если учесть, что трагедия была вызвана ротозейством самого доктора, то получалась коллизия совершенно драматургическая.

– Пойдем! – шепнул Максимов.

Оставив доктора наедине с умиравшим, вышли во двор. Анита жадно глотнула колкий, леденящий горло воздух.

– Как такое случилось? – недоумевал Алекс. – Какого черта этот босяк вышел из каморки?

Анита пожала плечами.

– Очевидное объяснение одно: он подслушивал. Иначе зачем бы ему стоять под дверью?

– Настораживает термин «очевидное». Иными словами, у тебя есть и другие? – Повисла пауза. – Нелли, я слишком хорошо тебя знаю. Выкладывай начистоту.