Детектив&Рождество

– Нечего выкладывать, Алекс. Все очень неопределенно… И столько сюрпризов! Сначала граф с его непонятной болезнью, потом этот нищий, который неизвестно зачем пришел в Медведевку посреди ночи… а теперь еще выстрел…

– Ты думаешь, все эти события связаны между собой?

– Может, связаны, может, нет. Каждое в отдельности сошло бы за случайность, но согласись, когда они следуют чередой, одно за другим, это уже наводит на подозрения.

Максимов сделал попытку задействовать воображение вкупе с логическим мышлением, но у него так и не получилось связать разрозненные неожиданности в единое целое.

– Ладно, – резюмировал он немного погодя, – что проку гадать? Немец – славный лекарь. Я верю, что он спасет этого юродивого, и все загадки разрешатся.

– Прямо все?

– По крайней мере, некоторые. Так что подождем.

И они стали ждать. Усилившийся мороз загнал их в дом, но по негласному уговору дальше кабинета не пошли. Сели за ольховым бюро и напряженно вслушивались в звуки, доносившиеся из столовой. Там звякало железо, шелестела ткань, надсадно прогибались доски под ногами коренастого доктора. Ни единого слова, ни вскрика, ни стона… Ничего, что подсказало бы, насколько успешно идет операция и в каком состоянии подстреленный.

Не вытерпев, Анита отправила Веронику заглянуть в дырку, образовавшуюся в двери столовой после выстрела. Заглянула бы и сама, но при Алексе и служанке постеснялась опускаться до подсматривания. Вероника, не отягощенная моральными принципами, не заставила себя упрашивать. Долго прилаживалась глазом к пробоине, находившейся на недостаточно высоком уровне, потом некоторое время стояла, согнувшись в три погибели. В итоге сообщила господам, что ничего определенного разглядеть не удалось. Доктор, облачившись в белый халат, который, как и многое другое, отыскался среди его дорожных пожитков, ходит вокруг стола, где возлежит – срамота какая! – растелешенный Аким. Доктор машет ланцетом, швыряет в придвинутый к столу таз ошметки крайне омерзительного вида и, ежели судить по выражению его физиономии, не шибко доволен.

Прошло не менее полутора часов, Анита с Алексом вконец извелись. Но вот дверь столовой распахнулась, и на нетвердых ногах вышел Немец. Он был мрачнее тучи, рукава халата по локоть покрывала багровая короста.

– Ну? – подступил к нему Максимов. – Не молчи! Как он?

Немец покрутил коротко стриженной головой, углядел на бюро графин с водой, отпил из горлышка и прохрипел:

– Умер… Проникающее ранение грудной клетки, пробито легкое. Крови – как на бойне…

Наступило тягостное молчание. Вероника разинула рот, но тотчас прикрыла его рукой. Всеми овладело потрясение, длившееся несколько мгновений. Затем Максимов севшим голосом выговорил:

– И что теперь?…

А и правда – что? Доктор совлек с себя халат и без сил опустился в кресло. Взгляд его туманился, ни на ком и ни на чем не фокусируясь.

Анита сняла с турецкого диванчика покрывало и безмолвно вышла из кабинета. Прочие, помедлив, пошли следом за ней.

Она на секунду заколебалась, прежде чем войти в столовую, но все же пересилила робость. В импровизированной операционной царил беспорядок: в таз с алой водой были набросаны тряпки и клочья корпии, хирургический инструментарий частью рассыпался под столом, частью лежал на стульях, весь в зловещих крапинах. Но взор приковывался не к обстановке, а к мужскому телу, облепленному пропитавшимися кровью лоскутами. Анита видела мертвых не раз и не два, пора бы и привыкнуть, но сейчас ей почему-то сделалось не по себе. Доктор взял у нее покрывало и прикрыл умершего с ног до головы. Произнес надтреснуто:

– Здесь нам больше делать нечего. Я сам его обмою и оплачу погребение. Дайте только прийти в себя…

Они вновь перешли в кабинет. Немец закурил трубку, его веки нервно подергивались. Анита смотрела на него с сочувствием. Он недовольно вскинул брови и уже без эмоций отчеканил:

– Не стоит меня жалеть, мадам. Я убил человека. Это преступление, кем бы он ни был.

– По новому «Уложению о наказаниях уголовных и исправительных» преступления, совершенные по неосторожности, караются нестрого, – блеснул познаниями Максимов. – Если не ошибаюсь, за убийство без умысла – максимум четыре года тюрьмы.

– Это в крайнем случае, – дополнила Анита, всегда проявлявшая интерес к юридическим предметам. – В нашей ситуации не было ни драки, ни размолвки. С позиции закона доктор совершил деяние, повлекшее за собой неожиданную смерть потерпевшего. А это от двух до четырех месяцев заключения плюс церковное покаяние. Мы – непосредственные свидетели. Подтвердим под присягой, что произошедшее явилось чистейшей случайностью.

Доктор с достоинством допил воду из графина, стукнул донышком о столешницу.