Детектив с Лысой Горы

Я снова был жив. Жив и даже рад своей койке, ширины которой было как раз достаточно, чтобы не падать, если лежишь на ней не шевелясь. Я уже третий день съедал всю порцию, которую мне и моему сокамернику доставляли сквозь крохотное окошечко в двери камеры. Еще одно окошечко-щелка метрах в трех над полом, рыжие кирпичные стены, в углу камеры – дыра в полу, два топчана – вот и весь интерьер. Впрочем, надо проще смотреть на жизнь и радоваться ей, в ее любых проявлениях. Не умереть – само по себе очень радостное событие. Как мне объяснить это своему сокамернику, Даниле?

Данила считал меня то героем, то подлецом, в зависимости от того, о каком эпизоде из содеянного мною и пересказанного ему он вновь и вновь принимался расспрашивать. Думаю, ему всё же легче было бы сделать вид, что убийство детей – вполне нормальная вещь, если ты на службе. К несчастью, пребывание Данилы у меня в ученичестве серьезно развратило его мышление. Теперь ему приходилось сомневаться. А может, он просто ждет, когда я начну проковыривать ногтем туннель к свободе? Он этого дождется. Но не сейчас. Голова трещит так, будто по ней треснули мечом… Не удивительно – ведь так оно и было. Мне дважды повезло: гибель Великого Князя разрушила смертельную для меня защитную завесу, и Первый Меч от болевого шока и потери крови поразительно быстро потерял сознание – фактически удара не было, лезвие просто упало на мой череп. Повезло и дворянским семьям Москвы: к тому моменту, когда нить всё же оборвалась, в зале уже никого не было, точнее, никого живого – детишки даже меня вытащили. Как я успел остановить Первого Меча – сам не пойму, может, кто-то придал мне дополнительное ускорение путем мощного пинка? Финальной точкой этого фестиваля везения стала эта тюрьма. Всё же не лобное место.

Не знаю, кто оказался наверху в той куче-мале, в которую должна была превратиться верхушка московской знати. Им явно было не до нас. Даже когда они вспомнят о двух узниках, им придется хорошенько поломать голову над тем, кто мы, – соучастники убийства монарха или случайные попутчики?

Думаю, бояться нам стоило не Москвы, а Киева. Убийство Первого Меча мне не простят при любых обстоятельствах. Младшая Хозяйка, посылая меня в Москву, была уверена, что я не смогу помешать ее плану разрушить до основания московский проект. Она была права: я не только не помешал, я еще и помог Первому Мечу найти кристалл. Первым Мечом Хозяйка жертвовала изначально – из Кремля живым он не вышел бы в любом случае… Однако убить мага-меченосца должен был не я.

Лучшее, что могло меня ждать, – оставаться в этой камере, если Хозяйка Лысой Горы решит, что этого вполне достаточно… Фактически мой выбор – это выбор ненависти. Я предпочитал ненависти ведьмы – ненависть Данилы, который, если мы останемся здесь, рано или поздно к ней обязательно придет.

– Встать! К стене! – Тщетно надеясь на понимание охранниками того простого факта, что мой нос уже упирается в кирпичную стенку и поэтому еще теснее в нее вжаться я не в состоянии, я, тем не менее, пребывал в некотором возбуждении от того, что в камеру ввалился не один охранник, и даже не пятеро, а по штуке на каждую конечность детектива Алекса и его ученика Данилы. Трудно сказать, кого они боялись, наверное, Данилу: я до сих пор был не в состоянии обижать даже клопов в собственной кровати.

Мои объятия со стеной закончились довольно быстро: пятясь, охрана оставила нас наедине с тазом воды, бритвенными принадлежностями и – вот так сюрприз – с парадными мундирами, родными братьями того, в котором Первый Меч принял свою смерть. Неужели специально пошили по образцу? Что ж, наш последний выход будет, по крайней мере, красивым.

Даниле брить было особо нечего, а я выполнил этот ритуал со всем рвением, которое только могло выдержать мое лицо. И пусть теперь не везде сохранилась кожа, зато не уцелел ни один волосок. Во всяком случае одного противника я одолел. Данила продержался как раз до обеда. Обед был роскошным, и стоило бы ему порадоваться, если бы не десерт. На десерт нам приготовили по сигаре. Цена их баснословна, и если вы вовремя не ограбили несколько караванов с золотом, выкурить такую сигару вы можете только в одном случае: если вы дворянин и приговорены к смерти через сожжение. Надо сказать – это признание заслуг. Даже дворянам чаще всего просто отрубают головы. Вот она – высшая точка моей карьеры – мне пожаловали дворянство и угостили сигарой. Жаль, что после вершины сразу оказываешься на склоне, и в моем случае он отвесный.

Наверное, Данила просто не умеет курить, вот и слезы на глазах, такое часто бывает с новичками…

– Учитель, нас сожгут?

– А пепел развеют… – обнадеживать уже поздно. Проковырять дырку в стене я так и не успел, кажется, даже толком не успею об этом пожалеть: в еде явно было снотворное.

А ведь я успел отвыкнуть от солнечного света. На месте организаторов я всё-таки подождал бы захода, такое зрелище – и впустую. Конечно, у меня была не лучшая точка для оценки, но, судя по расстоянию от моих ног до камня Красной площади, костер будет знатный.