Дети ада

Есть люди способные видеть ауру — невидимое сияние вокруг головы — так вот Иван был убежден, что у насильников, преступников отсутствует аура, потому что у них нет души. Эти отбросы общества со дня рождения покинул Ангел-хранитель и их черными душами без борьбы завладели бесы, нечистая сила. Это та самая черная рать, на которую опирается дьявольская сила. И Сатана тоже защищает своих слуг и помощников, творящих на земле зло. Иван надеялся, что сможет по внешнему виду отличить хорошего человека от плохого, бандита и жулика от честного.

И сейчас, вглядываясь в озаренные колеблющимся светом свечей лица присутствующих на Всенощной, он искал людей с аурой, истинно верующих в Бога. Конечно, в соборе были и просто любопытные, в православные храмы вход никому не запрещен, даже безбожникам. И он приходил к мысли, что больше здесь все-таки верующих, много и таких, кто искренне хочет верить в Бога. Разве можно винить людей за то, что десятилетиями бесовские силы, заправляющие Россией, все делали, чтобы вытравить Бога, веру из души русских людей? Ведь с чего началась революция? С разрушения храмов, церквей, осквернения наших святынь. Страшным примером явилось разрушение Храма Христа Спасителя в Москве. Разве не бесы в людском облике совершили это? С самого рождения ребенка в советской России сотни тысяч бесов с учеными званиями высмеивали Бога, преследовали верующих, храмы превращали в склады и скотники. И все равно не убили в русских веру в Бога. Вон сколько их сейчас приобщается к святым-таинствам. И это по всей святой Руси!

Ну а любители острых ощущений и любопытные тоже наверняка получат в храме заряд благодати и умиротворения, а может многие и приблизятся к Богу. Ну а он, Иван Рогожин, что чувствует сейчас? В сверхъестественные силы он верит, в НЛО, полтергейстов, инопланетян — то же, склоняется и к тому, что существует новая космическая жизнь после смерти, верит в Сверхразумное космическое Божество, создавшее вселенную — начало начал, планеты, космос, верит в пришествие на эту грешную землю Сына Божьего — Иисуса Христа... Сколько он за последнее время прочел книг про это. Доктор Моуди «Жизнь после жизни», А. Ландсберг, Ч. Файе «Встречи с тем, что мы называем смертью», Л. Йотсон «Ошибка Ромео». Не пропустил ни одного выпуска «Аномалии», «НЛО». Сколько мучительных размышлений, сомнений и надежд. Но, наверное, все-таки каждый сам по себе приходит к Богу.

Аня, глядя сияющими глазами на монументального длинноволосого и золотобородого священника в митре с большим серебряным крестом в руке, стиснула ладонь Ивана. Аня тоже верит. И у нее есть аура над головой, хотя Ивану и не дано ее видеть. Она сказала, что будет его женой, если их обвенчают в церкви. А разве его встреча с ней — это не благоволение к ним Бога? Никогда еще Иван не был счастлив так, как с Аней Журавлевой. После низкого предательства жены он думал, что никогда больше не сможет поверить ни одной женщине... Наверное, какое-то время все так думают. Ане он верит свято, знает, что она его никогда не предаст, не оставит. И ведь кто-то свыше внушил ему эту веру? В Ане заложено все то лучшее, что должно быть в каждом порядочном человеке. Заложено от рождения и Ангел-хранитель оберегает ее. А вот его, Ивана, оберегает? Этого он не знал.

— Мы будем ходить на все большие религиозные праздники, — прошептала Аня. — Если бы ты знал, как мне сейчас хорошо!

— Знаю, — сказал он и тоже легонько пожал ее теплую руку.

«Христос рождается, славите-е-е... — звучал чистый густой бас священника. — Христос с небес, срящите-е-е, Христос на земли, возноситеся-я-я! Пойте Господе-ви вся земля-я-я, и веселием воспойте людие, яко про-славися-я-я-а...»

4

Каждую пятницу утром Иван с синей спортивной сумкой, из которой торчал завернутый в газету веник, ходил в баню. С тех самых пор, когда вернулся из армии. От его дома на улице Пестеля до бани на Чайковского было всего семь-десять минут ходьбы. Аня никак не могла понять его пристрастия к русской бане. Она мылась в ванне, напускала туда ароматического шампуня, нежилась по часу в зеленоватой пенистой воде, потом долго стояла под душем. Если Иван был дома, звала потереть спину, что он всегда проделывал с большим удовольствием. Спина у нее была белой, узкой с ложбинкой вдоль лопаток. Он готов был бесконечно водить мыльной мочалкой по ее гладкому белому телу, но она быстро выставляла его из маленького душного помещения, до потолка облицованного зеленоватой плиткой. Проворная рука с мочалкой Ивана иногда игриво пробиралась дальше, чем положено, и это вызывало протест у Анны. Она предпочитала отдаваться одному какому-нибудь делу, но зато полностью.