Дети ада

Собираясь повернуть с Литейного на улицу Пестеля, он вдруг увидел перед красным светофором сверкающий вишневый «Мерседес». Рыжеватый толстячок в коричневой кожаной куртке небрежно держался за руль. Голова его с редкими, ежиком, светлыми волосами была крупной, лобастой, на толстом коротком пальце массивный перстень. По укоренившейся привычке все видеть и запоминать это отложилось в памяти Рогожина. Рыжеватый боровок — типичный современный бизнесмен, про которых говорят из грязи в князи, лишь мельком привлек внимание Ивана — он во все глаза смотрел на сидящую рядом с ним Лолу Ногину. Она тоже была в кожаной куртке с приподнятыми плечами, но только в оранжевой, желтые волосы ее спускались на плечи, полное округлое лицо было повернуто к водителю. Лола чему-то заразительно смеялась. Накрашенный рот широко раскрывался, сузившиеся голубые глаза блестели.

«Мерседес» плавно тронулся и, обгоняя другие машины, устремился в сторону Литейного моста. Ну и дела! Только что на днях похоронила свою лучшую подругу Милу Бубнову и уже веселится!

Иван раскопал все-таки, что Бубнову убили не рэкетиры, но кто, он не знал. Ничем не мог ему помочь и следователь капитан Шипов. Рогожин пообещал Лоле найти подругу и нашел ее... Когда взялся за это дело, уже знал, что ее нет в живых. Детей еще могут у миллионеров похитить — у нас теперь и такое бывает — но взрослого человека, пропавшего без вести, ищи в Неве или на суше, где поукромнее место. Чаще всего на свалках и в заброшенных сырых подвалах. Нет дня в Петербурге, чтобы не произошло убийство, а грабежей, насилий, кровавых драк — не счесть!

У Спасо-Преображенского собора он повстречал молоденькую маму в куртке и джинсах, она держала за руку маленького мальчугана в пушистой шапочке, глазастого, смеющегося, с теннисным мячиком в руке. Нагибаясь к нему смеялась и мама, сверкая белыми зубами. Глаза у нее большие и синие-синие.

«Слава Богу, — подумал он. — Есть еще и у нас счастливые люди!» И еще подумал, что счастливые мама и сынишка повстречались ему не где-нибудь, а у ворот Божьего храма.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

1

Белый с голубой полосой и тонированными окнами микроавтобус незаметно набирал на шоссе под сто километров и Лола бросала на Сережу Кошкина неодобрительные взгляды. Хотя Приморское шоссе и сухое и чистое от снега, кое-где еще поблескивал лед. Из приемника лилась спокойная музыка, встречные машины проносились с мягким шелестящим шорохом. Сережа в своей неизменной кожаной куртке с многочисленными, набитыми всякой всячиной карманами, на голове ворсистая коричневая кепка. Тоже фирменная, Кошкин носил вещи только модные и известных западных фирм. Он чисто выбрит, от него пахнет хорошим одеколоном. Иногда он бывает симпатичным, вот только цвет лица у него всегда багровый. Лола слышала от покойной Милы, что он запойный. Запивает редко, но надолго. Иногда сидит дома и глушит водку целый месяц. И потом он блондин, а у них всегда розовые лица. Заснеженные ели и сосны то совсем близко подступают к извилистому неширокому за Зеленогорском шоссе, то разбегаются в стороны и открываются дачные поселки. Пустынны они в эту пору, редко к какому дому ведет протоптанная в снегу тропинка. В Санкт-Петербурге нет снега, а здесь все белым-бело. Над Финским заливом слабым багрянцем прихватило редкие облака на пепельном небе, на берегах, где деревья низкорослые и корявые, громоздятся сверкающие ледяные торосы, а далеко за ними на белом ледяном поле чернеют неподвижные фигурки рыболовов.

Сережа похвастался, что этот автобус Мартин Корлавайн пообещал продать ему с солидной скидкой. Ему, конечно, он не нужен, но можно загнать за несколько миллиончиков! И даже за валюту. У Сережи есть такие покупатели. Микроавтобусы сейчас в моде. Кооператоры хватают их только дай. Мартин срочно вылетел из Санкт-Петербурга в Голландию и поручил Кошкину отогнать микроавтобус в Хельсинки. На автобусе финские номера, а в бумажнике у Сережи — доверенность.

В автобусе тепло, уютно и есть стереомагнитофон. В нем можно даже спать на раскладных задних сидениях.

— Не грусти, Лолик, — широко улыбается Сережа. — Было бы чего жалеть! Город весь в дерьме, петербуржцы злые, ненавидят друг друга, а особенно тех, кто добился в это прекрасное для ловких и оборотистых людей время.

— Например ты, — подала голос Лола.

— Тебе тоже не приходится жаловаться на жизнь.

— Многие считают, что хуже времени на Руси, чем сейчас, еще никогда не было.

— Так рассуждают пьянь и бездельники, привыкшие ничего не делать и получать зарплату. Им конечно, не по вкусу, что кто-то разбогател и все теперь имеет, а они, Лолочка, никогда ничего не имели и иметь не будут, потому что пропивают все: и свое и чужое. Пьют на работе, дома, на отдыхе.

— Но ведь обнищали и те, кто честно работали и не пили, — возразила она. — Особенно пострадали пенсионеры. Они вещи продают, книги, свои ордена и медали.