Дети ада

Рогожин почувствовал вкус к своей новой профессии. Она доставляла ему удовлетворение, особенно когда дело было трудным и он успешно раскрывал его. Билибин утверждал, что рэкетиры скорее всего вышли на него в коммерческом магазине «Бриллиант». Товары там стоят десятки и сотни тысяч рублей, комиссионные 25 процентов и, понятно, продавцы, зарабатывают много. Однако Иван рассудил по-другому: магазинов в Санкт-Петербурге пруд пруди и жулье и вымогатели отлично знают, кто чего стоит. Наверняка им какую-то дань все платят, если не продавцы, то владельцы магазинов. С Ильи же заломили крупную сумму, в данном случае шантажировали его не как продавца, а как владельца дорогой дачи. И он стал прощупывать дачный вариант. Понадобилось несколько раз съездить в Солнечное, потолковать с местными жителями, участковым, побывать в столовых, забегаловках, ресторане. Все расходы должен был оплатить по контракту Билибин. Иван не злоупотреблял кошельком клиентов, ел и пил скромно. Зато завел много интересных знакомств. Не нужно было своих собеседников и подталкивать к интересующей его теме. Дачи грабили почти каждый день, да и не только дачи — склады, магазины, ларьки, квартиры. Так что разговоры и крутились вокруг этой злободневной темы. Из одной дачи какого-то артиста на грузовике вывезли старинную мебель, холодильник, бронзовую люстру. Вскоре Рогожин был в курсе дел и Ильи Билибина. Дача досталась ему по наследству, но ремонт он сделал такой, что «золушка» в Солнечном превратилась в «принцессу». Толковали, что ремонт ему обошелся более чем в двести тысяч. Это еще в те времена, когда рубль был более-менее стабильным.

Бросилось в глаза Рогожину и то, что богатеи и рядовые граждане, как правило, сидели в ресторанах за разными столами. И столы были, разумеется, разными: «совки», как их презрительно называли «купцы», заказывали самые дешевые блюда, а водку приносили с собой — все дешевле, а «купцы» гуляли широко и вальяжно: икра, севрюга, марочный коньяк, шампанское, виски. За их столами сидели богато одетые красотки самых разных мастей. И даже здесь «купцы» сходны друг с другом: молодые, грузные, с животиками, многие с усами, но без бород. На лоснящихся лицах их не ночевал интеллект, можно было смело сделать вывод, что у нас в СССР для добывания дурных денег не нужны ни ум, ни образованность, а мертвая хватка, беспардонное нахальство и спекулянтские наклонности. Бывшие спекулянты, торгаши, «барахольщики», «фарцовщики», валютчики за последние годы стали самыми богатыми людьми в родном отечестве. Самодовольство и наглость были написаны на их круглых усатых лицах. И все-таки это были — мелочь по сравнению с такими воротилами бизнеса, как Глобов. Кстати, те и не якшались с этими компаниями — у них свой круг. По крайней мере, они не выставляли напоказ свое богатство, как бывшие вне закона. Да и общественных мест они сторонились, а если уж устраивали праздники, то снимали сразу весь ресторан.

В это январское утро, когда Иван слез с электрички в Солнечном, была на диво солнечно. Небо над головой голубое с редкими вытянутыми облаками, нацеленными своими остриями на Финский залив. Обледенелый перрон был посыпан желтым песком, а сразу за ним, стоило спуститься по ступенькам вниз, снег искрился, сверкал, напомнив Ивану зиму в Плещеевке. Как там Антон? Летом они с Аней поедут к нему на целый месяц... Была пятница и народу приехало за город много. Первые три остановки пришлось стоять. В основном дачники и лыжники. И здесь недовольные толковали о ценах, билеты на электрички подорожали, так же в метро, на общественном транспорте. Не знаешь сколько марок на конверт наклеивать — каждый месяц цены возрастают. А телефон, квартплата, электроэнергия, газ?.. Иван давно уже решил про себя, что добрая половина петербуржцев на работу не ходит: люди стоят в очередях, полноводной рекой текут по тротуарам улиц, скапливаются у ларьков, книжных развалов, пивных. И не старики-пенсионеры, а молодые здоровые мужчины и женщины.

В Солнечном не видно книготорговцев, а вот чернявые торговки с цветами и парфюмерией и сюда добрались. Назойливо предлагали свой товар пассажирам. До дачи Билибина было с километр, она находилась как раз посередине между Приморским шоссе и заливом. Зимой все вокруг пустынно и голо, лишь зеленые сосны и ели выделялись на участках. На богатых дачах их было больше, там где хилые летние домишки, приткнувшиеся близко друг к другу — меньше. Здесь под снегом виднелись грядки, шелестели на ветру порванной пленкой парники. Они напоминали обглоданные остовы гигантских рыб.