Дети ада

Аня стучала на пишущей машинке, когда он пришел в офис. И так толстый, а еще напялил на себя синий пуховик и огромную зимнюю шапку то ли из чернобурки, то ли из песца. И выглядел этаким кубариком с розовым носом. «И тебя, голубчик, прижали рэкетиры? — подумала Аня. — Узнает он меня или нет?» Он узнал и сильно удивился, у него даже широкий рот приоткрылся. Сняв пушистую шапку, осмотрелся: офис был небольшой, размещался всего в трех комнатах, не считая просторного коридора, где тоже стояли стулья и стол. Иван сидел вместе с двумя другими детективами в соседней комнате, в другой размещались еще четверо плечистых парней, не так давно принятых Дегтяревым. Все они служили в армии в спецвойсках. Отдельный кабинет был лишь у Тимофея Викторовича. Комнатка семи квадратных метров с двумя телефонами и телевизором. Детективное агентство расширялось, клиентов становилось все больше, а помещение крошечное.

— А ты чего тут делаешь? — изобразил он на своем круглом с рыжеватыми усами лице удивление. А сам наверняка вспоминал, как ее зовут.

— Вы к кому? — официально спросила Аня, глядя на него поверх пишущей машинки.

— Вот уж не думал, что у нашей Викули подружка служит в милиции! — ухмыльнулся Илья Билибин. Это был тот самый парень из кооперативного магазинчика «Бриллиант», он приставал к ней летом прошлого года в гостях у Вики Ольгиной. Помнится, она ему заехала коленкой в пах и потом быстро ушла. Долго сердилась за тот вечер на подругу, но школьная дружба оказалась сильнее и они помирились. Вика несколько раз заскакивала к ней домой. Своим домом Аня считала квартиру Рогожина. Смерив Билибина равнодушным взглядом, Аня снова застучала на машинке: протокол допроса свидетельницы.

— К твоему боссу я, к Дегтяреву, — пробурчал продавец. — Мы договорились на десять.

— Проходите, — кивнула на обитую коричневым дерматином дверь без таблички.

— А будет какой толк, а? — нагнулся к ней Илья. Как и в тот вечер у Вики от него пахло хорошим одеколоном и вместе с тем чем-то гнилым изо рта.

«Такие деньги зашибает, а не может зубы вылечить!» — подумала Аня, а вслух произнесла:

— Что вы имеете в виду?

— Боже, какая официальность! — ухмыльнулся Илья. — Мне сразу нужно было подумать, когда ты меня ударила... что из милиции.

— Это частное детективное агентство, — сказала Аня.

— Какие-то подонки мне пригрозили, мол, если не буду им каждый месяц приносить в клюве тонну... ну тысячу карбованцев, то мне дачу в Токсово спалят.

— Бывает и больше требуют, — отодвинувшись со стулом к стене, улыбнулась Аня. Очень уж было смешным расстроенное с водянистыми глазами лицо Билибина. Кончики длинных казацких усов спускались к подбородку, толстые губы обиженно надулись.

— А в милиции мне сказали, мол, когда сожгут, тогда и обращайтесь к нам, — взорвался Илья. — И еще посоветовали покруче застраховать. Как заботятся, а?!

— Мы — не милиция, — сказала Аня. — Я уже говорила...

— Говорила, говорила... — бурчал тот. — Нигде теперь защиты не найти честному бизнесмену. В магазине тоже с нас пенку снимают. Ну и как защитите вы меня от вымогателей?

— Гражданин, пройдите к начальнику, — сказала Аня. — Его звать Тимофей Викторович.

— Гражданин начальник... — хмыкнул Билибин. — Научилась!

Он скрылся в кабинете Дегтярева, а Аня, рассеянно глядя на большой красочный календарь на стене — пышная полуголая блондинка, сидя на японском телевизоре, обещающе улыбалась, демонстрируя ослепительные зубы, — задумалась. Все сильнее прижимали преступники новую российскую буржуазию, у обнищавших рядовых петербуржцев и воровать-то стало нечего — все что можно они продали, чтобы хоть как-то продержаться.

Бедные люди не обращались в агентство, а богатенькие бизнесмены все чаще и чаще. На милицию все меньше надеялись. Если из ста преступлений раскрывают «по горячим следам», как пишут в газетах, 5—8, то стоит ли надеяться, что справедливость восторжествует? Газеты читают и преступники и, убеждаясь, что шансов остаться безнаказанными у них гораздо больше, чем быть пойманными, все больше и больше наглеют...

— У тебя такой вид, будто ты черта на стене увидела, — сказал незаметно подошедший сзади Иван.

— Не черта, а проститутку, — кивнула на календарь Аня. — Или как там их называют? Гейши, что ли?

— Ну, гейш нельзя назвать в полном смысле проститутками...

— Надо же, ты разбираешься в этом! — подпустила шпильку Аня. — Зачем вы эту картинку здесь повесили?

— Действительно, зачем? — улыбнулся Иван. Подошел и сорвал глянцевый календарь с вульгарной красоткой. — Я сюда портрет Маркса приклею...

— Бога ради! — воскликнула Аня. — Впрочем, ты его не найдешь — портрет основоположников научного коммунизма выбрасывают на помойки. А скульптуры куда-то вывозят. Наверное, на свалку.

— И это я слышу от бывшей примерной комсомолки! — У Ивана было веселое настроение. Ему приятно видеть Аню за пишущей машинкой. Она как-то сразу вписалась в их рабочий быт. Детективы уважительно относились к ней, иногда дарили цветы, на что Рогожин не обижался. Ведь от нее зависело быстро отпечатать отчет о работе, разные сведения.