Дети апокалипсиса

– Если ты зовешь Илью Чудотворца – то абсолютно прав. А я могу только яду дать. И не зыркай так! Что ты от меня хочешь? У него горсть картечи в брюхе вперемешку с обрывками грязной футболки и дерьмом из вспоротого кишечника! Запах чувствуешь? Вот-вот! Нам бы бабку древнюю, травницу потомственную, да хрена с два она поможет…

– Тут только Некромант поможет… – впервые подала голос Инга.

Если внешность девушки вынужденно подрастеряла былую красоту, то голос пробирал до самого паха. Высокий, с едва улавливаемым придыханием, будто ей все время не хватает воздуха.

Однако дошедший до разума смысл сказанного мгновенно смыл эротическую магию голоса. Еще одна циничная юмористка?

Неприязненно кошусь на спасенную красавицу, брезгливо морщусь.

– Не смешно. Он ведь дырку в брюхе из-за тебя получил.

Инга скептически хмыкает, присаживается рядом с телами. Изорванная футболка бесстыдно задирается до самой талии, а сквозь распоротый ворот можно разглядеть аккуратный пупок с искрящей стразиной пирсинга.

Тонкие пальцы с изломанными ногтями принимаются терзать ремень убитого хаджиевца. Очень надеюсь, что в качестве трофея ей нужна лишь кобура…

– Из-за дурости своей он ее получил! Худший вариант героя – романтический балабол! Нет чтобы войти как вы – следом за пулей. А он… дебила кусок… Сама бы удавила!

Свернувшийся клубком Скрипач тихо всхлипнул. Сквозь ресницы накрепко сжатых глаз просочилась слеза.

Непонимающе качаю головой:

– За что ты его так? Да – наивный, да – рукожоп, но ведь помочь хотел! И не зассал, пришел выручать! Если не ошибусь – то единственный, среди десятков твоих бывших ухажеров.

Инга неожиданно выругалась – неумело, но зло и эмоционально. Резко встала, рванула на себя расстегнутый ремень хаджиевца. Затрещали вырываемые с мясом брючные петли. Двойные… Наглухо простроченные толстой вощеной нитью. Это, блин, как?!

– За что, спрашиваешь?! – теперь Инга смотрела прямо на меня. Ее глаза пылали бешенством, маленький кулачок яростно сминал жалобно скрипящую толстую кожу офицерского ремня. – А за то, что этот конченый дебил уже во второй раз приходит!

Девушка узнаваемо спародировала интонации Генки: «Вы все подонки, немедленно освободите ее!»

Не удержавшись, она плюнула на скрючившееся тело.

– В первый раз его даже убивать не стали! В глаз дали, да для страху палец демонстративно сломали. А затем – заставили смотреть, как меня по кругу пускают! Прямо тут, на вот этом самом сраном столе!!! Очень уж их забавляли мольбы этого придурка! Прямо мужиками себя чувствовали! И драли меня от этого на порядок жестче и дольше!!! А он выл над головой, просил прощения, умолял потерпеть, расслабиться и не сопротивляться! Потерпеть, Карл!!! Так что, мне теперь ему ноги с благодарностью целовать?!

К концу речи голос Инги вибрировал истерикой. Захлебнувшись собственной ненавистью, она, как в спасательный круг, вновь вцепилась в пистолет. Пальцы заскребли по металлу, пытаясь отыскать скобу предохранителя и стрелять, стрелять, стрелять… Глуша свою боль и карая возмездием.

Делаю шаг вперед, обнимаю девушку и крепко прижимаю к себе. Действую на инстинктах. Глажу слипшиеся сосульками волосы, негромко шепчу что-то бессмысленное, пресекая вялые попытки вырваться.

– Тише, тише… Все будет хорошо… Заживет, позабудется, еще краше станешь… Тише, Инга, тише…

Трепыхнувшись еще пару раз, девушка замерла, уткнувшись носом мне в плечо и едва заметно вздрагивая. Не от слез, а от переизбытка адреналина в крови.

Если кто и рыдал рядом – то это скорее Скрипач. Просто плакал он молча, абсолютно беззвучно. Закусив губу и уставившись пустым взглядом в одну точку.

Ломка сознания… Грубо, наживую, без алкогольной анестезии и маминых утешений.

Инга приподняла голову, заглянула мне в глаза и прижалась еще плотней. Упругая девичья грудь буквально обожгла сквозь тонкую ткань драной футболки. Не отрывая от меня взгляда требовательных глаз, шепнула на ухо:

– Саша, возьми меня…

Что?!

– …возьми меня к себе!

Я, наконец, смог протолкнуть воздух сквозь легкие и сипло выдохнул.

«К себе» – это очень сильное окончание шокирующей фразы: «возьми меня!». Хотя одно то, что первая красавица двора знает меня по имени, уже вымораживает позвоночник и превращает в косноязычного семиклассника. И это несмотря на мои метр семьдесят роста и шестьдесят кило при жиме лежа! Я – реальный мужик! Но неопытный, шо писец…

Если честно, мой амурный опыт еще не заходил дальше шутливых поцелуев и любопытных рук, осторожно изучавших девушек в запретных местах. Нет, не в давке метро! А на танцульках или при обнимашках с резвящимися девчонками, которых безумно забавлял симпатичный, но так нелепо краснеющий парень.

– К-хе… Инга! Не шути так… Куда мне тебя взять? В двушку малометражную? Да у меня там и так уже целый детсад!