Дети апокалипсиса

Последние сутки анимешницу заметно потрепали. Багровое пятно ссадины на скуластом лице. Красиво изогнутая бровь над зеленым глазом рассечена свежим рубцом.

Бугор заговорщицки подмигнул:

– Воспитываем помаленьку. Готовлю кобылку под седло, хех…

Плетка подтолкнул Оксану к старшаку, и тот ловко перехватил запнувшуюся девчонку. Приобнял, сжал жадными пальцами небольшую, задорно торчащую под футболкой грудь. Крепким захватом пресек строптивое трепыханье, отрекламировал товар:

– Ты не смотри, что тощая. Ксюха у нас девка спортивная, тело как у фитоняши с глянца. С норовом, правда, это да. Но нынче это даже в плюс. Забавней. Не все еще вкурили крутизну момента. Тем веселей…

Старшак самодовольно тискал девичью грудь, посматривая с превосходством и ленивым вызовом. Но лучше бы он глядел не на меня…

В глазах Оксаны плескалась ненависть. Ее обжигающие брызги долетали и до меня, но основной поток яростно бился о трещащую по швам дамбу самоконтроля. И когда эта ненависть вырвется на свободу…

Не завидую я старшаку. Такая точно ночью горло перережет!

Впрочем, на дурака он не похож. Вряд ли самодовольно похрапывает в окружении гарема юных тел. Скорее – спит одетым, с пистолетом под подушкой и стулом, надежно подпирающим дверь. Вожак всегда на стреме.

Не показываю, что происходящее меня задевает. Не стоит кормить тролля. Качаю головой, спокойно тяну слова:

– Нет, людей не покупаю. Кто хочет, приходит сам, – послание вброшено и подкреплено беглым взглядом. – Отдай мне лучше недобитого команча, а остаток долга досыпь патронами. Ну и само собой – твои люди не будут мешать моим бойцам осваивать магазин. Хватит всем.

Бугор расплывается в довольной улыбке, как человек, с самого начала разгадавший тайну запутанного детектива. Весело скалится:

– Всего на всех не хватит, юный пограничник… Так говоришь, не ты команчей порешил, нет у тебя среди них должничков? Ну-ну… Значит, так. В магазине можете ковыряться! Тем более что самое вкусное мы уже вывезли. Генераторов, к примеру, ты тут не найдешь. При встрече двух команд работает правило мастер лута: кто шмотку в руки взял – того и тапки. Для предотвращения конфликтов держим пионерскую дистанцию – десять метров между командами. Ну и по патронам… Лишних не дам! Сам понимаешь – калибр у этой дуры дикий, БК хрен достанешь. Плетка, что там за патрон?

Тощий снайпер скрипнул зубами:

– Девять и шесть на пятьдесят три. Ланкастер, под квазинарезной ствол…

– Ты мне морду не криви! – мгновенно оскаливается Бугор. – Я твою «квазю» на полноценный нарезняк меняю! Возьмешь пока «Сайгу» у Рыжего. Все, иди, скажи Пластуну – чтоб недобитка притащил. Стой! БэКа оставь. Полста патронов и снарягу для чистки, что со стволом шла.

И, повернувшись ко мне, поясняет чуть хвастливо:

– Вскрыли мы намедни хату одного охотничка…

Недобитый команч выглядел откровенно хреново. И хотя новая реальность накладывала свои фильтры на мораль, чувство долга и социальные нормы, но смотреть на изломанное тело четырнадцатилетнего пацана было тяжело.

Кровит изорванный картечью левый бок. Правая рука изогнута под неестественным углом. Разбитые прикладом пальцы похожи на черно-синие, раздавленные ботинками сосиски. Лицо… в него лучше не вглядываться. Стоит лишь на мгновение спроецировать увиденное на себя… Этот образ способен украсть смелость и превратить тебя в дрожащую тварь.

Я с намеком покосился на Илью. Тот тяжело вздохнул, пробормотал что-то про подходящие к концу запасы целебного пластыря. Но к раненому подошел, присел рядышком и без брезгливости провел цепочку довольно осмысленных процедур. Пощупал пульс на шее, оттянул веко и заглянул в глаза. Придавил пальцем кожу, проверяя тонус.

Задумчиво почесал подбородок, покосился на пыхтящую невдалеке девчонку, что, оттопырив зад, пыталась стащить с нижней полки мешок чего-то сыпуче-тяжелого. С трудом отведя взгляд, вынес обвинительный вердикт:

– Пациенту требуется срочная пересадка мозга в новое тело.

– Это как? – опешил я.

Юмор Ильи специфичен, не всегда можно понять, на какой он волне. То ли шутит, то ли серьезен…

– Это никак! Помрет он скоро. Гнилой товар! – добавил он обвинительно и ткнул пальцем в Бугра.

– Блин, Илья… Ты не доктор, а ротный капеллан. Толку с тебя – только исповедоваться!

Илюха посмотрел на меня как на идиота:

– Саня, я в душе не гребу, с какого перепуга ты записал меня в боевые хирурги. Я, конечно, сам еще не определился куда мне – к умным или красивым. Но медицина… Это элита элит! Пехотинец обучается за два месяца. Танкист за полгода. Вертолетчик за два. А хирург… минимум десять лет! Так что, когда у тебя будет стоять выбор – уничтожить танковый батальон или армейский госпиталь, – бей по медикам, Саня, бей по медикам…

Затихнув под конец эмоциональной речи, Илья с неожиданной заботой подложил раненому под голову чью-то скомканную куртку и вернулся назад, за мое плечо. Негромко шепнул на ухо:

– Если хочешь хиллера в тиму – не будь жлобом и подари мне этот фраг.