Дети Есенина. А разве они были?

«Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит свое общение с нею… Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины. Молимся, милосердый Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь».

Только Зинаида Николаевна нуждалась в покое и одиночестве, а потому уговорила семью отправиться за город. Им тоже нужно было отдохнуть от нее. Через неделю из Балашихи ее приехал навестить Костя и привез с собой письмо от Мейерхольда.

«Дорогая, горячо любимая Зиночка!

Мне без тебя, как слепому без поводыря. Это в делах. В часы без забот о делах мне без Тебя, как несозревшему плоду без солнца.

Приехал я в Горенки 13-го, глянул на березы, и ахнул. Что это? Какой ювелир Ренессанса развесил все это, будто напоказ, на невидимых паутинках? Ведь это же листья золота! (Ты помнишь: в детстве такими нежными листьями золота закрывали мы волнистую гору грецких орехов, готовя их к елке.) Смотри, эти листья рассыпаны по воздуху. Рассыпанные, они застыли, они будто замерзли…

Секунды их последней жизни я считал, как пульс умирающего.

Когда я смотрел на сказочный мир золотой осени, на все эти ее чудеса, я мысленно лепетал: Зина, Зиночка, смотри на эти чудеса и… не покидай меня, тебя любящего, тебя – жену, сестру, маму, друга, возлюбленную. Золотую, как эта природа, творящая чудеса!

Зина, не покидай меня!

Нет на свете ничего страшнее одиночества!

Почему «чудеса» природы навели на меня мысли о страшном одиночестве? Ведь его нет на самом деле! Ведь оно – одиночество это – кратковременно?..

Любимая Зина! Береги себя! Отдыхай! Лечись! Мы здесь справляемся. И справимся. А что скучно мне без тебя непередаваемо, так это уж надо перетерпеть. Ведь не на месяцы же эта разлука? Скоро мы снова будем как две половинки одного сладкого яблока, вкусного яблока.

Крепко обнимаю тебя, моя любимая…

Крепко целую.Всеволод. 15 октября 1938 года».

В безысходных метаниях минул остаток этого года и первая половина 1939-го. Летом забрезжила какая-то призрачная надежда. Мейерхольда пригласили в Ленинград, предложив подумать над масштабной постановкой. Именно там 20 июня 1939 года он был арестован.