Дети, которые хотят умереть

– Шестиклассник! – раздалось из-за двери,– у тебя в комнате наложница клана Красоткина! Не обязуй нас платить местью! Верни девчонку!

Рита выгнулась, как клинок. Камни на бледном лице блеснули, приковали взгляд к Андрею.

– Сам ты шестиклассник, – прошептал Андрей, щеки раскалились от стыда.

– Сингенин-сан, что ты будешь делать?– спросила девочка. Тихо и нежно.

Дверь тряслась от ударов.

– Живо верни девчонку!

Живо выбирай!

Широкоротик, живо задавай верные вопросы!

Амурова принадлежит клану Охотникова, причем здесь некий Красоткин?

– Тебя хочет присвоить чужой клан? – спросил Андрей. Рита кивнула. Барабанные стуки сотрясали дверь.

– Шестиклассник! Живо открой!

Никакой невозмутимости.

Никакого стыда.

Никакого уважения.

Амурова встала рядом и повернулась к двери. Тонкое плечо задело руку Андрея.

Волк наблюдал.

– Не выдашь меня – и клан Охотникова примет тебя, – сказала наложница и пожала плечами: – хотя, может, ты не хочешь к нам.

В дверь колотили.

Живо выбирай!

И все это из-за цветущих ландышей в сердце Стаса Охотникова. Ландышей, что посеял Андрей.

Так. Больше никакого самокопания. Никакого самобичевания. Никакой ширмы от настоящего.

Широко раскрой рот, напряги челюсть и зевни. Шире. Подай сильный поток крови в мозг. Прогони остатки лживой морской свежести из легких. И реши.

– Я не отдам тебя, – сказал Андрей и повернул замок.

Дверь дернулась наружу, но Андрей удержал ее и лишь приоткрыл. К щели вплотную приникло лицо с искусанными губами. Глаза ученика увидели черное кимоно Андрея, удивленно заморгали.

– Новичок? Тот самый?

– Сингенин Андрей, – кивнул Андрей, – еще раз стукнешь – разбужу.

Твердая ладонь Андрея двинула по искусанным губам, и ученик улетел в белесо-черную глубь коридора.

Андрей захлопнул дверь, приник ухом. Долгий шорох жесткого кимоно – встает, отряхивается. Затихающие топ-п-п… топ-п… топ – убегает. За подмогой.

Андрей стиснул дверную ручку.

– Нужно прорываться к Лису-сан и Лютину-сан, – сказал Андрей. – Где их комнаты?

Маленькая ладонь легла на руку Андрея. Слегка сжала.

– Может, лучше останемся, Сингенин-сан? – сказала наложница. – Вдвоем, а?

Андрей посмотрел в глаза цвета свежей зелени. На выпуклый треугольник, источавший чистый мыльный запах. И сглотнул. Он ничего не понимал.

Верные вопросы, где же вы?

– Почему ты не побежала к ним сразу? Почему ко мне?

Губы Риты улыбнулись. Большие глаза успокоились, снова окаменели.

– Здесь бы меня не стали искать, – сказала наложница, – если бы я оторвалась.

«Разреши мне спать с тобой».

– Поэтому хотела переночевать со мной? Ты знала, что тебя будут ждать?

Рита кивнула.

– Сингенин-сан, ты ведь убил Охотникова-сан, – просто сказала девочка, – а Красоткин-сан боялся только его.

Андрей помрачнел, а Рита сказала, как бы утешая:

– Просто Красоткин-сан пока не узнал Сингенина-сан.

На что она намекает?

Топот двух пар ног.

В глазке двое присели у стены: прежний ученик с теперь уже разбитыми губами и новый с кровоточащей рукой. Новый скреб ногтями царапины на запястье, драл рану вширь и вглубь.

Кожа в шрамах – достойная оправа для Духа. Некоторые тщеславные самураи мошенничают и сами покрывают себя шрамами.

Андрей оторвался от глазка. Пробиться еще можно. В ножнах сторожей вместе с катанами сидит возможность остановить Андрея. Сейчас у них нет даже запаха возможности.

Долгие, долгие вытянки.

– Он ушел, а? – спросила Рита. И потянулась к глазку, выпятив грудь.

Амурова не слышит. Ни скребущих по полу сандалий. Ни шороха жесткой ткани на локтях и под коленями. Ни шумного непоставленного дыхания. Да что не так с Кодзилькинской школой Катаны?

– Нет, их теперь двое, – сказал Андрей.

– Сингенин-сан очень спокоен, – Рита закрыла один глаз, прижалась к облезлой доске, – вот я и подумала.

– Сингенин-сан!– вдруг сказала наложница, – их уже…

– Восемь, – буркнул Андрей. – Амурова-сан, отойди от двери.

Есть ли теперь запах возможности у меня?

Снаружи куча ног месила белую муку. Андрей облегченно выдохнул, разглядывая коридор. Во главе подошедших шести стоял Лис. Двое из клана Красоткина отошли дальше, к границе видимости глазка. Все ученики в коридоре держали правые руки на бедрах рядом с рукоятями катан.

Лис стукнул в дверь.

Андрей открыл замок, толкнул доску. Шестеро новоприбывших вошли в узкую комнату, у всех на запястьях оранжевели повязки. Ни Лютина, ни смуглого ученика с глазами-черточками. Дверь захлопнулась.

Лис, а следом и остальные кивнули Андрею.

– Сингенин-сан, благодарим тебя за защиту столь ценного члена нашего клана, – громко сказал Лис. И улыбнулся Амуровой.

Наложница подняла глаза к потолку, тонкие губы прошептали:

– Бесхвостый.

Андрей вслушался в шаги за дверью.

– К нам пришли, – сказал хозяин комнаты.

Один из шести приник к глазку, вскрикнул:

– О сегун!

– Пятеро или шестеро? – спросил Лис. Ученик у двери сосчитал вслух:

– Два… четыре… пять… шесть!

– Значит, сам Красоткин тоже под дверью, – сказал Лис.

– Ты тоже слышишь их шаги? – спросил Андрей. Лис покачал головой.