Детям до шестнадцати

И, не слушая возражений, метнулся в прихожую, скинул тапки, напялил ботинки, не тратя времени на шнуровку, сорвал с вешалки куртку – и хлопнул дверью. Лифта ждать не стал, да и зачем – всего лишь четвёртый этаж. А если ждать – мама вполне может выскочить из квартиры и затащить его обратно. Ну не драться же с ней!

Уже на лестнице он сообразил, что и ключи, и смартфон остались на столе в «детской». Ну и ладно, ну и пусть!

Улица встретила его почти летним теплом, что и неудивительно: до майских праздников осталось всего ничего, на термометре плюс восемнадцать. Солнце назойливо лезло в глаза отовсюду – и с неба, и бликами из луж, и отражениями от стёкол. Ни намёка на облака, ничего похожего на грозу, а уж тем более на смерч, которым вынесло его из квартиры. Сейчас бы радоваться погоде и использовать её по полной: кататься на роликах (раз уж велика ему не купили), сыграть в футбол (было бы с кем), просто бродить по московским улицам, которые он за без малого два месяца практически не успел изучить. Но всё это – из области фантастики, как сказал бы папа.

Мысль о папе радости не прибавила. Ладно ещё, что Сани у Лебедевых не будет – может, здесь мама зря волну гонит, может, папе это как раз до фонаря. Но вот что он скандал закатил и из дома удрал – такое не прощается. Как тогда, в Пензе. А сейчас, наверное, ещё хуже будет, мама ведь накрутит на всю катушку. Скажет: я дико волновалась, усвистал без телефона и ключей, да и без копейки денег. Сдачу-то всю на буфет выложил, как положено. А если бы, скажет мама, его похитили террористы? Или маньяки? Или на органы? Я так волновалась! У меня подскочило давление!

Она ведь не понимает, что ничего, абсолютно ничего с ним, Саней, случится не может! Какие там террористы, какие маньяки? Они только в телеке водятся, ну и в интернете тоже. Правда, гуляют где-то Руслан с командой, но ведь далеко, возле школы, там их охотничьи угодья. Здесь же, на широкой солнечной улице ему ничего не угрожает. Риск возможен только возле лягушкинского дома, вот он почти рядом со школой, но волков бояться – в лес не ходить. А уж после штаба вообще ничего бояться не стоит, у него появится волшебная сила!

Правда, Саня тут же вспомнил, что волшебную силу нельзя тратить на себя, и это стало дополнительной ложечкой дёгтя. Зато другие волшебники запретом не скованы, с руслановскими разберутся только так. А как, кстати? Превратят в тараканов? Выкинут в безлюдный параллельный мир (читал он такую фантастику)? Подкрутят им мозги, чтобы стали примерными мальчиками, учились на пятёрки, слушались старших и любили манную кашу?

До шести оставалось куча времени… а кстати, как узнать-то, что шесть? Часов на руке нет, да и зачем, если всегда можно посмотреть по смартфону? Впрочем, не в тайге же он, вот рядом с метро висят часы, а вон там, у магазина «модная обувь», электронное табло, которое вообще всё на свете показывает – и время, и температуру, и курсы валют.

Саня тащился по улице, куда его ноги вели, и вышло так, что притащился в тот самый торговый центр «Будем дружить», где, по легенде, он в понедельник пережидал страшную грозу. Огромное трехэтажное здание было буквально нашпиговано всякими интересностями – чем только здесь ни торговали: и кроссовками, и тортами, и компьютерами, и даже подзорными трубами и телескопами.

А рядом с универмагом тянулись ряды павильонов, и вот здесь обнаружилось то, что более всего пугало маму: зальчик с вывеской «Фортуна» – там торчало несколько разноцветных игровых автоматов. Саня от них вовсе не фанател – это тебе не «С.Т.А.Л.К.Е.Р», это для примитивных умов. Из чисто научного интереса он вошёл и осмотрелся.

Примитивные умы тут были. Начиная от самых мелких, по виду пятиклашек, и кончая совершенно взрослыми лбами. От нечего делать Саня наблюдал, как лихорадочно они давят на кнопки, как надеются на призрачное счастье.

– Слышь, пацан, ты откуда такой взялся? – раздалось над ухом. – Чего-то я тебя не помню!

Оба-на! И тут гопники! Саня раздражённо обернулся.

Нет, не из руслановских. Двое вихлястых парней лет четырнадцати-пятнадцати, один с бело-розовыми пятнами ожогов на щеке, другой налысо бритый и с глазами, напоминающими о дохлых мухах.

– Гуляйте, пацаны, – обрадовал он их. – По четвергам не подаю.

Странное дело, он совершенно не боялся. Тогда, на пустыре, страх скручивал кишки, и приходилось изо всех сил сопротивляться, чтобы не стать гусеницей, а сейчас была только холодная злость. Драться? А что, можно! Лишь бы выплеснуть мысли о том, как сейчас дёргается мама и что с ним будет вечером… а ведь придётся под дверью на коврике ждать, если его неполная семья слишком поздно вернётся от полковника Лебедева.

– Борзый, да? – прищурился тот, что налысо. – Давно по соплям не получал?

Другой, с ожогами, только предвкушающе улыбнулся.

Никаких заготовок Сане применять сейчас не хотелось, фантазия не работала. Он просто подошёл к лысому вплотную – так, что обдало запахом курева и нечищенных зубов – и взял его двумя пальцами за нос.

– Будем удалять? – деловито осведомился он. – Или всё-таки лечить?