Детям до шестнадцати

Саня понял, что пора действовать – ещё несколько секунд, и от слов они перейдут к делу. Зажмурился на всякий случай, послал волну белому шарику, ощутил отзыв. Теперь самое главное: нагнать ужас. Ребята, а не оглянуться ли вам? Огромный мохнатый кровосос уже сзади! Его длинные, метра в полтора лапы с чёрными кривыми когтями делают приглашающие жесты, а серые, губчатые щупальца на морде шевелятся, готовые пообедать некоторыми глупыми школьниками.

Он выжал до скобы спусковой крючок – и открыл глаза.

Гопники вовсе не удирали, оглашая пространство дикими воплями. Жжённый лез Диме в карман, а Лысый резким, умелым движением двинул в солнечное сплетение – чтобы ребёночек сразу понял, с какими крутыми парнями имеет дело, и не рыпался.

Ну что за фигня! Саня чуть не зарычал от досады. Почему не сработало? Ведь всё же сделал как надо! И разбудил волшебство, и «образ цели» сочинил, и выстрелил… Где страх? Где ужас? Контактик там, что ли, какой-то отошёл в волшебстве, предохранитель сгорел?

Но разбираться было некогда. Диму уже били. Беззащитного ребёнка Диму, который соблюдает правило номер два, который, наверное, никогда в жизни и не дрался – внук академика, сын доктора наук, блок-флейта… и тут даже овчарки Найды нет, которая живо бы кое-кого съела.

Что ж, фиг с ним, волшебством. Придётся так.

Саня в несколько прыжков добрался до цели, развернулся. Молча врезал Жжённому боковым ударом в правый глаз, тут же кинулся в ноги Лысому, рванул на себя, бросил на асфальт, а потом, прыгнув ему на грудь, поймал правую руку и провёл болевой. Лысый даже не завизжал, а захрипел – наверное, так хрипят, когда горло сорвано, а кровосос – вот он, рядом, и очень хочет кушать.

Но Жжённый оказался поразительно живучим. Он сумел подняться на ноги, зашёл Сане за спину, и, молниеносным движением сунув руку во внутренний карман своей «аляски», выхватил оттуда что-то блестящее. Всё это Саня увидел краем глаза, и резко повернулся, чтобы избежать удара – но при этом невольно ослабил хватку. И тут же со всей дури получил лбом в нос.

Атомной бомбой вспыхнула боль, пронзила голову, запахло солёным, а звуки вдруг пропали. Саня скорчился, потерявшись в мире – верх и низ поменялись местами, всё вокруг провернулось, как на шарнирах, а ноги сделались ватными.

Всё-таки он сумел выпрямиться и даже открыть глаза. Тут же вернулся и слух, и тогда ему открылось, что раньше он и понятия не имел, как расправляются со школьниками кровососы.

За кровососа работал Дима. Легко прыгая между гопниками, он наносил им резкие, хлесткие удары – в лицо, в грудь, в спину. От их попыток достать его ногами уклонялся шутя, а вот блокировать его похожие на молнии руки они попросту не успевали – он, казалось, размазался по пространству, одновременно был и тут, и там. Очень скоро физиономии гопников приобрели багрово-фиолетовый цвет. Потом, пропустив прямой удар ногой в колено, рухнул головой на асфальт Лысый, а Жжённый, в ту же секунду получивший в пах, свалился на колени и завыл.

Впрочем, вскоре Диме надоело прыгать подобно кузнечику. Он на миг замер, точно о чём-то задумавшись – и вот тут, похоже, гопники всё-таки узрели перед собой настоящего кровососа. Или кого-то ещё похуже. Они вскочили на ноги, завыли, точно собаки, почуявшие покойника, и не разбирая дороги, бросились в разные стороны.

– Ты как, жив? – встревоженное Димино лицо вплотную приблизилось к его глазам. – Мощно он тебе нос сделал.

– Почему? – чувствуя, как по щекам ползут не то слёзы, не то сопли, глухо проговорил Саня. – Почему у меня не сработало?

– Да потому что я идиот! – Дима вновь хлопнул себя по коленке. – Совсем забыл, что ты же только первый день волшебничаешь, и с девчонкой той выложился на тысячу процентов… и удачу мне притянул… а это, между прочим, не так просто. Короче, ты всё равно что марафон пробежал, у тебя сил уже нет. Теперь целый день восстанавливаться надо, до этого силу не трогай. Стой, дай гляну, что там вообще у тебя. Вот же блин… вся куртка в крови, и лицо. Ты вот сюда прислонись, к стенке, я сейчас.

Он вынул из переднего кармана шортов чистый носовой платок, наклонился к ближайшей луже, намочил – и, вернувшись, принялся осторожно протирать его лицо.

– Доктор, я буду жить? – попытался сострить Саня, на что получил стандартный ответ:

– Будете, но плохо и недолго. В общем, возьми платок, приложи к носу, и пойдём скорее… ко мне, естественно. Ты что, думал домой в таком виде? Мама тебя растерзает почище этих гопов.

…Сейчас Сане было полегче, чем пару минут назад, но всё равно голова кружилась, в ушах звенело, и перед глазами пульсировали чёрные мелкие точки, вроде мошек. Никогда он не думал, что от простого удара лбом в лицо бывает такой эффект. Интересно, а со лбом Лысого что-нибудь сделалось? Или он у него толоконный?

– А ты круто их… – сказал он Диме, просто чтобы хоть что-то сказать. – Волшебством, да?

– Погнал волшебством, обычного ужаса им напустил, – ответил Дима, – а до этого был Вин Чун. Это такой стиль у-шу, я с шести лет занимаюсь.