Детская библиотека. Том 91

— Что? Вы нашли бумагу? — прервал ее Глеб.

Именно это интересовало его, а вовсе не самочувствие экспедитора. Самойлов занял место за столом и придвинул к себе чашку.

— Всему свое время, — ответил он всем, кто ждал от него решения своих сомнений.

Семейство переглянулось. Мизансцену нарушил запыхавшийся Егорка. Он вошел в столовую и что-то зашептал на ухо Самойлову. Тот, видимо, остался доволен услышанным, а потому приступил к делу:

— Ну что ж, господа, теперь я обо всем могу рассказать.

— Ну и слава богу, давно пора, — всплеснула руками Федосья Васильевна.

— Собственно к пропаже завещания можно было отнестись не так серьезно, — начал Иван, чтобы более не томить почтенное семейство, и без того порядком измученное почти недельным ожиданием, — если бы это не отягощалось преступлением.

— Преступлением? — не поверила своим ушам старуха.

— Да погодите вы, тетушка! — воскликнул Глеб. — Каким преступлением?

— В этом доме произошло два убийства, — Самойлов оглядел собравшихся.

Старуха и братья, пораженные, смотрели на него, а он продолжил:

— Произошло бы и третье, да бог миловал!.. Но обо всем по порядку. Иван Петрович умер в среду, а во вторник у вас в доме произошла крупная ссора. Не так ли, Полина Ивановна?

Девушка хранила молчание, а Иван достал из-за пазухи бумагу и положил ее на стол. Все оживленно переглянулись.

— Ключ к разгадке вот в этом завещании! Дело в том, что Иван Петрович, прознав о вашем тайном венчании с господином секретарем, был очень расстроен и отказал вам в наследстве. Об этом прописано здесь, — он ткнул пальцем в свернутый листок.

— Как это?.. — всполошилась старуха. — Полиночка, это правда?

Племянница, ни слова не говоря ни в оправдание свое, ни в защиту, встала и решительно направилась к двери.

— Егор! — крикнул Самойлов.

Егорка преградил барышне путь, и той ничего не оставалось, как в бессилье опуститься на диван у окна. Иван между тем продолжил:

— Именно поэтому он послал за вами, — взглянул он на поверенного. Тот с пониманием согласно закивал, — и в тот же день заменил ранее написанный документ на этот. Знаете, сначала я подумал, что родитель Полины Ивановны умер от удара. Но позднее понял, что смерть его имеет те же симптомы, что и смерть вашего батюшки, — Самойлов посмотрел на Глеба. — И вообще все это очень похоже на отравление.

— Отравление?! — вскрикнула тетушка.

Она поспешно отодвинула от себя чашку и с подозрением уставилась на любимый бисквит.

— Потом кто-то решил избавиться и от меня. Когда вы вышли из часовни и направились в дом, я решил осмотреть ваш фамильный склеп.

— Ну и как вам? Понравилось? — улыбнулась Федосья Васильевна.

— Да, уютно, — ответил улыбкой Самойлов.

— Да полноте, тетушка, — проворчал Глеб.

Самойлов поднялся и принялся расхаживать по

столовой, каждый удар его сапог о дубовый паркет эхом отзывался под сводами просторной залы, впрочем, как и каждое его слово:

— После того как меня закрыли в вашем родовом склепе, у меня было достаточно времени осмотреть тела усопших. В обоих случаях перед смертью имелись сильные конвульсии. Руки были искажены судорогами. Как сказал лекарь, судороги — это признак отравления. И ваш батюшка, — обратился он к братьям Соловьевым, — и родитель Полины Ивановны были отравлены ядом, подмешанным в свечной воск.

— Я только не понимаю, какой смысл было убивать батюшку? — спросил Глеб, окончательно запутавшийся в выводах нашего сыщика.

— При отсутствии завещания прямым наследником становился он. Злоумышленникам открывалась прямая дорога к наследству! — подытожил Самойлов.

— Злоумышленники? — переспросил Павлуша.

Все посмотрели на Полину. Она сидела с отсутствующим видом.

— Именно, злоумышленники! — настаивал Самойлов. — Одному с таким делом не справиться. Я думаю, что завещание у вас выкрали сразу после отпевания.

— Я так и знал! — радостно воскликнул поверенный, с которого сметливый экспедитор только что снял все подозрения.

— Судя по тому, что его спрятали в гроб, сделано это было наспех, но достаточно виртуозно! Однако женщине не под силу сдвинуть крышку гроба, — Самойлов подсел к Полине и испытующе взглянул на нее, но та хранила поистине могильное молчание. — Следовательно, был еще и мужчина. Думаю, что Полина Ивановна вряд ли бы стала прибегать к помощи третьих лиц, а поэтому соучастником мог быть только ее супруг!

— Какой супруг? — недоуменно воскликнула Федосья Васильевна.

Она все никак не могла взять в толк, что ее любимая племянница остановила свой выбор на человеке столь низкого сословия. Тут только Соловьевы заметили, что их нового родственника нет за завтраком.

— Теперь осталось избавиться от последнего препятствия, и этим препятствием волей случая стал я, — Иван выдержал паузу и налил себе воды. — Я сомневался в своих выводах, и чтобы проверить их безошибочность, за ужином я сказал, что завтра назову имя преступника. Чем и вызвал огонь на себя.

— Что у нас еще и пожар был?! — всполошилась тетушка.

— Полноте, все уж давно сгорело! — язвительно ввернул Глеб.

— Как сгорело? — закудахтала старушка.

— Вот так сгорело. — буркнул племянник.