Детский мир

Постанывая от боли, я скатилась со Зверёныша.

– Сильно обожгло? – хмуро спросил он, повернувшись на бок. – Дай посмотрю.

– Сильно, – я не стала лукавить. – Но это не страшно. На мне быстро всё заживает.

Осторожно двигаясь, стараясь ни до чего не дотронуться спиной, которая ощущалась, как плохо прожаренная отбивная, я легла на бок, открывая мальчишке обзор на своё ранение.

– Чтоб я сдох! – выдохнули сзади. – Север мне точно шею свернёт.

Видимо, всё намного хуже, чем ощущается. Я с запозданием поняла, что не стоило показывать Зверю спину. Боль почти выносима, а это значит, что регенерация уже началась. И всё равно.

– Не свернёт, – пробормотала я, непонятно радуясь словам приятеля. – Уже к вечеру станет полегче, а дня через три даже шрама не останется.

– Ты в уме, вообще? – в голосе Зверя дрожали слёзы. – У тебя тут фиолетово-синий слегка подкопчённый фарш. Как ты вообще можешь это терпеть. И волосы…

– А что с ними? – я подняла руку к затылку и вместо привычной гривы поймала пальцами коротенькие обгоревшие кончики. – О, так вот чем это так отвратительно пахло! Зверёныш, это ерунда. Волосы отрастут. Главное же, что мы живы. И потом, я не успела объяснить про синюю кровь. Понимаешь, я, наверное, немножко мутант. В моей крови живут микроскопические роботы, искусственно созданные… пусть будут, бактерии. Во время регенерации они гибнут, а погибнув, синеют. Поэтому кровь и кажется синей. Но там, внутри, она красная, честное слово. И в остальном такая же, как у всех… Зверь?

За моей спиной молчали и, по-моему, даже не дышали. И мне на миг стало страшно. Чёрт его знает, как приятель воспримет мои слова. Посмеётся и назовёт сумасшедшей, не поверив ни слову? Или испугается, отшатнувшись?

Я шевельнулась в попытке оглянуться, но мальчишка удержал меня на месте, опустив на талию неожиданно сильную руку.

– Подожди, – растерянно пробормотал он, а я облегчённо выдохнула, не услышав в голосе ни насмешки, ни отвращения. – Я только немного переварю информацию.

– Так ты… мне веришь?

– Ёлка, не льсти себе. Врать ты не умеешь совершенно. Кажется, этот момент мы с тобой уже прояснили…

Я удрученно хмыкнула, а Зверёныш осторожно, почти невесомо, дотронулся до моей израненной спины и спросил:

– И не больно?

– Больно, – простонала я и выгнулась, когда Зверь попытался отнять от раны расплавившуюся ткань сорочки. – Не надо.

Перевернулась на другой бок и, заглянув во встревоженное лицо друга, пояснила:

– Без воды не справиться: по ощущениям, всё насмерть приросло…

Зверь поморщился так, словно я ему больно своими словами сделала, а в следующее мгновение мы услышали звук, который заставил нас замереть и обменяться перепуганными взглядами. Шипение приземляющегося стандартного мобильного фоба на миг заглушило даже стоны ревущего на острове пламени.

– Кажется, у нас гости, – пробормотал мальчишка, осторожно выглядывая в щель, которая образовалась между скалой и обшивкой.

– Чтоб их разорвало, – я едва не заплакала от расстройства, увидев, как из не до конца открытой двери фоба выпрыгнул Цезарь. Огляделся по сторонам, по-хищному дёргая кончиком носа и сверяясь с наладонником в руке, а затем рванул, перепрыгивая через камни, в сторону догорающего остова корабля.

– Туда нельзя, – на его пути, словно по волшебству, вырос начальник службы охраны. – Опасно.

– Убью! – взревел невменяемый правитель Яхона, бешено раздувая ноздри.

– Не могу позволить, – охранник был напуган, но настойчивости не терял, а зря – я бы с удовольствием посмотрела на то, как почернеет и потрескается от жара кожа моего самопровозглашённого жениха. У Цезаря регенерация была намного слабее моей, но и моя бы тут не помогла, потому что белое пламя пожара обжигало моё лицо даже здесь, в десятке метров от очага и за надёжной защитой.

– С дороги!

Потенциальный самоубийца не сдвинулся с места даже тогда, когда Цезарь выхватил из кобуры пистолет и прижал чёрное дуло к побледневшему круглому лбу. И я уже было решила, что прямо сейчас снова увижу, как мой брат… мой ненастоящий брат убивает невиновного человека, но в этот момент прямо над нашими головами раздалось шипение ещё одного фоба, и мы со Зверем инстинктивно напряглись.

– Не сходи с ума! – голос Палачинского мы узнали оба.

– А вот это плохо, – шепнул Зверёныш, глядя на пару военных ботинок, мелькнувших перед нашими лицами, видимо, парень тоже знал, что Палач более спокойный, более уравновешенный, а главное, более въедливый и дотошный.

– Убив начальника собственной охраны, который, кстати, просто хорошо выполняет свою работу, ты ничего не решишь.

– А убив начальника Службы Безопасности? – Цезарь опустил руку с пистолетом и посмотрел на своего старинного приятеля.

– Очень смешно.

– Похоже, что я смеюсь?

– Свиридов, – Палач посмотрел на несостоявшегося смертника. – Возьмите моего пилота и осмотрите остров, нам с вашим руководством надо кое-что обсудить.

– Я и твоё руководство тоже, – проговорил Цезарь спустя полминуты.

– Угу. Я в курсе. Сашка, если она внутри, ты всё равно ничего уже не сделаешь.