Детский мир

– Постоянно, – накрывая моей ладонью подтверждение своего желания. – До одури, до боли, до сумасшествия… Эти сны, совершенно реальные, с музыкальным сопровождением из твоих стонов, с тобою, раскованной, податливой, позволяющей мне абсолютно всё…

Я задыхалась от его слов, от того, как уверенно он руководил движением моей руки, от обоюдного желания, от реальности происходящего.

– В Корпусе, в фобе… – осторожно надавил на мои пальцы, заставляя несильно сжать пульсирующую под тканью брюк плоть, сопровождая этот жест блаженным стоном.

– …в душе, на столе… Я и не думал, что моя фантазия способна так красочно надо мной измываться… – страстный шёпот вскружил и без того пьяную голову. – Сотню раз, всевозможными способами. Везде… Я каждый раз не хотел просыпаться, и каждый раз пробуждение было, как серпом по… – порывисто обхватил ладонями моё лицо и смял в бешеном поцелуе исстрадавшиеся без него губы. – И ты спрашиваешь, уверен ли я? Да я рехнусь, если ты передумаешь. Скажи, что я не сплю! – взгляд умоляющий и слегка безумный. – Я просто сдохну, если это снова сон!

– Это не сон, – заверила я. – Надеюсь, не сон…

Потому что у меня тоже, как оказалось, извращённая фантазия. Потому что я знаю, как бывает больно после пробуждения, потому что я так мечтаю, чтобы это, наконец, стало явью. Зеркально повторив жест Арсения, я обняла его за щёки, а он зажмурился, выдохнув сквозь зубы:

– Не сон, – и вдруг встал, поднимая меня вместе с собой, заставляя прижаться к нему всем телом. Так сладко и стыдно.

– Не сон, – прошептал, в три шага преодолев расстояние до дивана, опуская меня на небрежно наброшенное покрывало и немедленно накрывая моё тело своим.

Мне кажется, я уже в тот момент совершенно ничего не соображала, отчаянно желая продолжения банкета, удивлённо понимая, что ласки Арсения, его поцелуи грозят обратиться в зависимость похлеще шоколада. Но Северов, прежде чем окончательно дать волю желанию, почти полностью захватившему нас обоих, медленно, словно через силу, отстранился и охрипшим голосом повторил мой недавний вопрос:

– Ты уверена?

Я уверена. Я уверена очень давно. Я слишком уверена для того, чтобы думать о возможной ошибке. И всё-таки я прижала руку к натянутой, как струна, мужской шее – кончики пальцев поглаживают скулу, а венка на запястье прижимается к ключице, повлажневшей от выступившего пота, – и произнесла:

– Только один момент. Объяснишь?

Он словно окаменел, обжигая мою обнажённую кожу кофейным взглядом. Напряжённый, тяжело дышащий. Второй рукой я провела по его предплечью, чувствуя под пальцами нетерпеливую дрожь мышц. У меня буквально крышу сносило от мысли, что это я с ним сделала. От этого и ещё от того, что, несмотря на беснующееся в чёрных глазах пламя, я знала: Арсений остановится по первому моему слову.

– Что… – начал он сипло и накрыл ладонью мою руку на своей шее. – Что тебя тревожит?

– Помнишь, ты как-то говорил, что у тебя на меня планы? У тебя тоже.

Правая бровь медленно изогнулась вопросительным знаком, а губы дрогнули в легком подобии улыбки.

– Мне надо знать. Сейчас. Пожалуйста. Ты. Чего от меня хочешь ты?

Арсений задумчиво улыбнулся, а я выдернула руку из его захвата и провела ею по твёрдой груди, отчаянно желая, чтобы он снял майку, и до покалывания в кончиках пальцев мечтая дотронуться до его кожи, попробовать её на вкус. Горячую, бронзовую, упругую. Подалась вперёд, чтобы поцеловать его шею, и неожиданно испугалась. Нет, не внезапно проявившей себя чувственности и не того, что между нами должно произойти – это, как ни странно, меня вообще не тревожило. Я испугалась, что Арсений банально не станет отвечать, попробует обратить всё в шутку. Или вовсе признается в чём-то таком, что вынудит меня встать и уйти, отказавшись от всего, так и не узнав, каково это – быть с Арсением Северовым.

Закусила губу, не зная, как поступить, а парень, внимательно всматривавшийся в моё лицо, завёл одну руку за голову и ловко стянул майку, исполняя моё неозвученное желание, а затем перецеловал мои дрожащие пальцы и спросил:

– Всего-то?

Я выдохнула и не стала лукавить:

– Сейчас – да.

Потом ещё будут вопросы. Обиды. Ссоры. Выяснения отношений. Но это, это нам надо решить прямо сейчас, ещё до того, как я окончательно растворюсь в Севере. Хотя кого я обманываю? Я уже давно по самые уши в нём.

– Расскажи! – потребовала я, а Арсений качнул головой, словно отказываясь отвечать.

Внутри что-то испуганно ёкнуло, и в тот же миг Северов прижал мою раскрытую ладонь к своей груди. Я почувствовала, как хаотично колотится его сердце, ударяясь прямо в центр моей ладони, и словно хотела сжать его – такое открытое и трепыхающееся, из-за меня, для меня – вдавила в кожу растопыренные пальцы. Арсений шумно выдохнул, проворчав что-то одобрительное, и пробормотал:

– Нет. Я лучше покажу. Позволишь?