Детский мир

Я снова мрачно подумала о своей погубленной репутации хорошей девочки. Был ли у нас другой выход? Наверное, мне можно было просто мелькнуть перед камерами, чтобы стало понятно: меня никто не выкрал, по крайней мере, точно не против моей воли – вон она я, счастливая и вполне довольная жизнью. Очевидно, абсолютно необязательно было устраивать это эротическое шоу… С другой стороны, я должна была дать какое-то объяснение своему экспрессивному поступку: цесаревне не просто попала вожжа под хвост, она всего лишь человек, который в принятии решений часто руководствуется глупым романтичным сердцем.

В конце концов, не я всё начала!.. Сашке изначально не нужно было пытаться играть в свою игру, прикрываясь моим именем.

Нет. Всё-таки правильно Зверь настаивал на показательном выступлении – пусть он и имел тут свой меркантильный интерес – от Цезаря можно было ожидать чего угодно, он мог, например, сказать, что всем только показалось, и девушка в костюме русалки была просто девушкой в костюме русалки, пусть и очень похожей на цесаревну Ольгу. Но не после вспышки бешенства и приказа перекрыть все выходы из дворца, чем он только подтвердил нашу легенду.

Пугало одно: если любвеобильный Гай Юлианович выживет после первых пяти минут общения с Сашкой, братец может прийти к выводу, что мой побег изначально был связан с тайным поклонником. Хорошо это или плохо?

Я вздохнула.

– Тебя что-то тревожит.

Он не спрашивал, он констатировал очевидное, а на меня вдруг снова накатила волна сомнений и тревог. Сутки назад я готова была рассказать ему обо всём, а сейчас едва не рыдала от мысли, что станет со всеми ними, когда правда откроется. Почему-то именно события на празднике Дождя убедили меня в том, что нет никакого «если», я просто откладываю неизбежное. «Если» бывают только в сказках, в жизни всё, к сожалению, гораздо прозаичнее.

– Я просто устала, – ответила я и снова прилипла взглядом к темноте за окном.

Северов проворчал что-то о моём нечеловеческом упрямстве, но у меня не осталось сил на выяснение отношений. Упрямство? Пусть. Я бы назвала это осторожностью, которая сейчас тревожно подняла голову и с параноидальной подозрительностью всматривалась в окружающих меня людей.

Ферзь – тёмная лошадка. Берёза – человек не чужой, но и не близкий. Назвать её подругой я не могла, потому что идти на сближение она сама не захотела, но и отказаться от попыток навести мосты было выше моих сил. Зверёныш изначально планировал использовать меня как средство хорошо заработать.

И Арсений Северов, требующий от меня откровений, но при этом не желающий открываться в ответ. Или, может, он ждёт первого шага с моей стороны?

– Наверное, мне надо тебе кое-что сказать, – прошептала я, не отрывая взгляда от тьмы.

– Наверное, – осторожно согласился Северов и, щёлкнув кнопками на пульте управления, полностью сосредоточил своё внимание на мне.

– Тебе это, скорее всего, не очень понравится.

– Вряд ли мы узнаем, так ли это, пока ты не скажешь то, что хочешь.

– Не хочу, – я застонала и беспомощно поймала его взгляд в отражении. – Должна.

Я заметила, как хищно блеснули его глаза, а затем едва не вскрикнула, потому что Северов вдруг развернул меня к себе, удерживая моё лицо за скулы большим и указательным пальцем.

– Давай проясним одну вещь, – он прижался носом к моему носу и выдохнул: – Я не хочу, чтобы ты делала что-то только потому, что тебе кажется, что ты должна. Забудь о том, что должно, хотя бы иногда делай только то, что хочется… Ты покраснела.

Очевидно, да. Потому что, когда он вот так говорит о моих желаниях, в моём мозгу возникают почему-то совершенно неприличные картинки. Я попыталась отвернуться, но мне, конечно же, никто не позволил этого сделать.

– Я никогда не краснею! – возмутилась я, физически ощущая, как горит лицо.

– Номинально – нет, но розовеешь весьма очаровательно, – игнорируя мои попытки вырваться, продолжил Арсений и провёл пальцем по моей правой щеке. – Вот здесь. И здесь, – коснулся шеи. – Что в моих словах заставило тебя покраснеть?

Как будто он не знал! Дрожащие в попытке удержать улыбку губы и смеющиеся глаза говорили об обратном.

– Моя богатая фантазия, – ответила я, досадуя на свою внезапно очнувшуюся честность.

– Какая ты, однако, фантазёрка, – рассмеялся Арсений, а я задержала дыхание, ожидая поцелуя, но вместо этого парень только легко щёлкнул меня по носу и с самым серьёзным видом произнёс: – Я хочу, чтобы ты чувствовала себя счастливой, а не обязанной. Видишь разницу?

Я кивнула, прислушиваясь к тому, как по телу разливается расслабляющее тепло от внезапно принятого решения, как неуверенность ещё легко щекочет нервы, но уже начинает сдавать позиции перед стремительно накатывающим предвкушением, и выпалила прежде, чем успела передумать:

– Хочу остаться у тебя на ночь сегодня.

Он медленно моргнул, растерянным взглядом окинул тесное пространство фоба, выдохнул и спросил:

– Ты серьёзно?