Детство без Интернета

Остальные тоже были не без лесных гостинцев и каждый хвастал чем-нибудь. А Вовка солидно разъяснил мне: – Скоро кедровые орехи поспеют, вот это будет да…

Потом и я сам, в компании пацанов, прорывался в момент прибытия эшелона с заключёнными из леса. И это была увлекательная игра – между нами и солдатами. Да и заключённым это было в радость. Ведь там сидели не только отпетые урки и уголовники, но и очень много простых русских мужиков попавшие на нары или случайно, или по пьянке, а то и по дурости и мелкой краже. Оторванные от семей, скучая по детям, они свою тоску выливали на нас и с удовольствием дарили нам мелкие подарки с лесу или, сделанные ими в редкие минуты отдыха, милые, занятные безделушки.

Хоть солдаты и ругали, и гоняли нас, но в тоже время зорко смотрели, какими путями мы миновали их охрану и в следующий раз перекрывали и эти лазейки, возможные пути побега уголовников. А мы находили новые дырки в их охране и снова прорывались к своим знакомым дядям. И ведь нас никто из заключённых не обижал, даже самые отпетые блатные. Наоборот, увидев нас, у них теплели глаза и может что-то там, в их покрытых корыстью душах и шевелилось тенями добро.

В течение недели перезнакомился со всеми пацанами в посёлке. В том числе и со старшаками, которые с осени начинали уезжать учиться на Бубыл в восьмилетку и благосклонно был принят в коллектив детей посёлка, полностью погрузившись в новую жизнь.

Вскоре к нам на постоянное жительство приехал дед. Посмотрел на нашу разнокалиберную казённую мебель, собранную в посёлке «с бору по сосенке…». Сокрушённо поохал, поахал. А что тут поделать, это даже я соображал, проделав совсем недавно такой далёкий путь. С мебелью тогда было хреновато, да ещё в такой глуши, как наша. До ближайшей железнодорожной станции Соликамск 250 километров. Там-то и можно было что-то купить. Но потом всё это – мебель, надо везти на машине по разбитой в хлам дороге 150 км до районного центра Чердынь. От Чердыни до Ныроба, где было головное управления Учреждения Ш320 МВД СССР – по простому «Спец лес», а в определённых кругах диссидентов и уголовников «Ныроблаг»…. Ещё 50 километров. Потом семь километров до реки Колва, по ней уже на моторной лодке или барже ещё километров двенадцать до посёлка Бубыл. Здесь всё это с берега перетащить к узкоколейке и по ней ещё 32 километра. Так что мороки только с перевозкой было достаточно, чтобы напрочь отказаться от этой затеи. А у деда в плане столярки оказались золотые руки. Рубанок, лучковая пила, пару напильников, наждачная бумага и фанера от ящиков из-под продуктов, которую я таскал ему от магазина. Он облюбовал под мастерскую большую, светлую веранду в финском домике и у нас уже через пару месяцев в доме стояла необходимая мебель. Да…, она была по магазинным меркам не того товарного вида, но она полностью выполняла все свои эксплуатационные и функциональные обязанности.

Два оставшихся месяца лета, за которые я узнал, что такое оводы, слепни, комары или как это нудно собирать малину, когда тебе мать даёт в руки трёхлитровую банку и приказывает её собрать, пролетели быстро и я пошёл в третий класс. Саму учёбу почти не помнил. В классе было человек двенадцать и помню только Вовку Золина и рыжую Ирку – первую свою детскую и невинную любовь к ней.

Да и зиму помню тоже плохо и только отрывками. Как упало сразу много снега, о чём я даже не мог помыслить в Белоруссии, и как очень холодно на Урале. Мать заказала кому-то из местных лыжи и через неделю я их получил. Помню первый лыжный выход в жизни, как эти проклятые лыжи путались, на каждом шагу, перекрещиваясь в моих ногах, как они разъезжались в разные стороны и я падал в глубокий снег. Чёрт побери, эти проклятые и неудобные крепления. Короче.., один раз я так распсиховался, упав наверно в пятидесятый раз на ровном месте… Взял и сломал в психе одну лыжину. Вот тогда, впервые, меня очень здорово и сильно отлупила мать. А через месяц получил новые лыжи и ни с того, ни с сего вдруг стал на них нормально кататься и лыжные прогулки вместо психа, стали доставлять огромное удовольствие.

Запомнились английские комедийные фильмы в маленьком поселковом клубе «Мистер Питкин в больнице», «Мистер Питкин на фронте», «Стук почтальона», но вот ни одного советского фильма там не помню.

Вечерами мы с Вовкой Золиным пропадали в казарме у солдат, смотрели у них фильмы, которые крутили в Ленинской комнате на узкоплёночном киноаппарате «Украина».