Детство без Интернета

Всё произошло, как я и думал. Родители заявились домой 8-го Марта под вечер и в течение часа в доме стояла радостная суматоха, когда распаковывались чемоданы и оттуда доставались привезённые с Большой Земли подарки. Я получил дежурный подарок новые штаны и рубашку, но ждал всё-таки настоящего подарка и наконец-то получил его – толстенную книгу сказок. Я как научился читать, так пристрастился к чтению именно сказок и был просто счастлив от такого подарка. В этом сборнике помимо русских народных сказок, было несколько современных сказок и сказочных повестей на фантастические приключения школьников. Но радость от подарка была притушена, когда в большую комнату из спальни шагнул отец с флаконом одеколона в руках, отчего я откровенно заскучал.

– Отец, а что ты делал с одеколоном? – Обратился он к деду, наблюдавшего за разбором багажа.

– Да ничего… А что?

– Да вот… Всё в одном флаконе…, – теперь он требовательно смотрел на меня.

Пришлось врать и я бухнул первое пришедшее на ум враньё: – А это было домашнее задание от Лидии Михайловны…., – и в этот момент открывает дверь и заходит Лидия Михайловна, просившая мать перед отпуском кое-что привезти из Костромы. Мне стало совсем тоскливо, когда отец, улыбнувшись на приход приятной женщины, непринуждённо мотнул флаконом в воздухе, задавая вопрос: – Лидия Михайловна, а что за опыты с одеколоном вы задаёте ученикам на дом?

Осторожно взяв в руки протянутый флакон, чуть-чуть, как умеют женщины, понюхала, посмотрела на меня, опустившего виновато голову, внимательным взглядом, потом на отца. Быстро прокачала в голове ситуацию и невинно прощебетала: – Да…, задавала такое задание. Справился, Борис, с этим…

Отец забрал круглую посудинку из её рук и весело усмехнулся: – Это хорошо, что он его ради опыта не употребил во внутрь….

Фууу….., слава богу, обстановка разрядилась и я с благодарностью посмотрел на учительницу. А когда она ушла, торжественно вручил матери подарочек и поздравил её с 8-м Мартом. Мать заулыбалась, когда я напыщенно пытался сказать поздравление, но её лицо мигом изменилось, когда она развернула корявенький носовой платочек.

– Ой.., Борька, ты что наделал!? – И стремительно кинулась под моим недоумённым взглядом к шкафу.

Аааа…, и тут я вспомнил. Ведь она эту ткань купила, чтобы сделать красивое покрывало на диван. Если у деда вся мебель получилась вполне нормально. Даже кухонный буфет он сделал лёгким и ажурным. То вот диван получился громоздким и неуклюжим на вид и все огрехи можно было скрыть только весёленьким покрывалом.

Мать сидела над раскинутой по полу тканью и чуть не плакала, глядя на грубо искромсанную ткань. Хорошо хоть те отрезанные и бракованные кусочки не выкинул, а всё сложил туда. А я стоял рядом, опустив голову и шмыргая покаянно носом, слушал про свою дурость и бестолковость. А когда мать в великом раздражении раскинула остатки ткани по дивану и уложила туда отрезанные кривые остатки, прикидывая как можно свести к минимуму мои огрехи, отец прямо укатывался от смеха, глядя на бесплодные попытки матери и сквозь смех выдавливал из себя: – Люся, не переживай. Это хорошо, что мы приехала сейчас, 8го Марта. Я представляю, если бы мы заявились на 23 февраля, тогда мне с Борькой пришлось бы пить на праздник одеколон. Не зря же он его слил в один бутылёк…, – и закатывался снова от смеха, наверно представляя такие посиделки. Рядом с ним посмеивался дробным смехом дед. А я получил хороший подзатыльник от матери. Впоследствии, мать сложила все кусочки, аккуратно прошила, но всё рано на долгие годы, покрывало дивана, своим лоскутным набором в левом верхнем углу, напоминало о моём несуразном подарке. И надо сказать, этот огрех не особенно бросался в глаза. А может быть, мы к этому пригляделись и уже не обращали внимание.