Детство без Интернета

— Ладно…, — с покровительственными интонациями в голосе товарищ предложил свою помощь, — они будут тебя пасти в классе и как ты возьмёшь свой портфель, так они за тобой и пойдут. Отловят за школой и отлупят. Так вот я что предлагаю. Ты, после урока, типа пошёл в туалет и портфель оставишь на парте, на виду у всех. Выбегаешь на улицу и бежишь к торцу школы, где задняя лестница. Я выхожу следом за тобой, беру из раздевалки твоё пальто и через второй этаж шурую на лестницу и через окно отдаю пальто. Ты идёшь домой, а я возвращаюсь в класс и сижу там, пока они не уйдут. Забираю твой портфель и иду к тебе домой.

Так мы и сделали. Через сорок минут Сашка пришёл ко мне и принёс портфель.

— Ох они и злые были, Боря, когда поняли, что ты выскочил из их ловушки…..

Чёрт! То, что я избежал избиение, конечно радовало, но с другой стороны оно просто отодвигалось по времени. Этим опасением и поделился с товарищем, но тот философски отмахнулся: — Ааа…, ерунда. Что там через неделю, две будет ещё неизвестно. Просто держи «ушки на макушке» и всё…

Забегая вперёд, можно предполагать, что они по достоинству оценили мою ловкость и как я их провёл, что и явилось своеобразной пропиской. Хотя, без активной помощи Пидкаминного… Ох и настучали бы мне по роже. А так я вполне плавно влился в коллектив, став его частью и больше в мою сторону не было никаких поползновений.

Каникулы пролетели быстро и качественно. Первые три дня балдел дома, а потом отпросился поехать на несколько дней к друзьям на Лопач. Выезжали из Ныроба уже в синих вечерних сумерках, в лёгкий морозец, в открытом кузове. Конец марта и уже стояла хорошая уральская весна. Днём сильно подтаивала, отчего все гуляли и бегали в резиновых сапогах. А вечером температура быстро падала. Вот и сейчас я был тепло одет в толстое, ватное пальто, а на ногах были резиновые сапоги с шерстяным носком, чтобы днём на Лопаче не мочить валенки. Так-то ехать до Лопача по Валайской трассе часа полтора, а в ходе движения вдруг ударил морозец градусов в минус пятнадцать и ноги мои в резиновых сапогах быстро замёрзли. Думал, что до Лопача ничего не случиться, но когда доехали до посёлка, ног совсем не чувствовал. Спрыгнул с кузова упал, не удержавшись, коряво поднялся и практически на деревянных ногах поковылял в сторону дома Тутыниных, где буду гостевать эти дни. У моста мне навстречу примчался обрадованный Генка Тутынин, ожидавший моего приезда. Кинулся ко мне, а я ему заорал: — Генка, беги домой и в прорубь за водой. Я ноги поморозил.

Генка послушно кивнул головой, развернулся и стремглав помчался назад. Когда наконец-то дошёл до его дома, меня встретила встревоженная тётя Нина, быстро сорвала с меня сапоги и я прямо в шерстяных носках сунул ноги в ледяную воду. Ох я и ревел, так больно было пока они отходили.

А на следующий день я вовсю бегал с ребятами по крепкому насту, только вот на пятки было немного больно наступать. Впрочем, через день и это неудобство пропало. Три дня пролетели в играх, в рассказах друзьям о реалиях и суровой жизни в Ныробе.

Запомнился мне на всю жизнь ещё в той поездке пёс дяди Лёши Бессолицина. Они его взяли щенком ещё на Рассольной. Назвали Рексом и когда переехали на Лопач и стали нашими соседями, Рекс вымахал в большущего, рыжего кобеля и умную охотничью собаку, которая с радостью принимала участие в наших детских играх. Я уж не говорю, что он был любимцем нашего края улицы, как у детворы, так и у взрослых. Я тоже его любил и он ответно дарил мне свою собачью дружбу. Конечно, любил и своих хозяев — дядю Лёшу, тётю Настю, Лёшку и Ольгу Бессолицыных. И одним из любимых его мест, было крыльцо нашего дома, где он любил спать, особенно летом. А когда мы уезжали в Ныроб я попросил маму поговорить с дядей Лёшой, чтобы он продал пса нам. Но…, естественно, дядя Лёша отказал.

И вот когда я приехал в гости на Лопач, Рекс с самого первого дня и до моего отъезда просто не отходил от меня. Даже на ночь оставался на крыльце дома Тутыниных, удивляя всех. А в последний день моего уезда, дядя Лёша пришёл к Тутыниным, взял его за ошейник, отвёл домой и посадил на цепь. Мало ли что!? Сбежит ещё со мной в Ныроб!

За час до отхода старенького автобуса КАВЗ я пришёл прощаться с Рексом. Только подошёл к его будке, как он кинулся ко мне, встал на задние лапы, передние положил мне на плечи и стал лизать меня в лицо, а потом горестно залаял. Я даже опешил от бурных проявлений его чувств. Гладил его по голове, шептал ласковые слова, а тот тоскливо и с надрывом лаял. Попрощавшись, отошёл от Рекса на несколько шагов, остановился, чтобы бросить последний взгляд. А Рекс в это время прямо взбесился — прыгал на цепи, лаял, скулил, становился на дыбы и изо всех сил пытался разорвать цепь. Когда я весь в слезах повернулся и пошёл со двора Бессолицыных, Рекс тоскливо завыл, прощаясь со мной. Оглянулся ещё раз и только сейчас увидел на углу дома изумлённого дядю Лёшу, оказавшимся свидетелем нашего прощания.