Детство без Интернета

А Сашка, в довершении ко всему, при своей силе и внушительной фигуре оказался банальным трусом. Литва давно про него забыл, а тот продолжал до ужаса бояться его. Да и в классе Сашку быстро раскусили и для меня было великим изумлением, когда перед контрольной к нашей парте подошёл Кушнин с Никуличкиным и спокойно выдрали из учебника Пидкаминного нужные им страницы в качестве шпаргалки и тот даже не дёрнулся, чтобы дать отпор.

Остаток февраля и март пролетели в учёбе быстро. Да и сама учёба была почти такая же, как и на Лопаче. Почти — потому что здесь был более профессиональный подбор учителей, давали более углублённые знания, а с моим учебным Лопачёвским багажом, было гораздо сложнее учиться. Но учиться можно было, прилагая к этому больше усилий. И уже традиционно у меня хромали те же предметы, что и на Лопаче. Учителем истории была Курбатова Галина Ильинична, преподавала хорошо и интересно и она дала ещё более мощный толчок для моего углубленного изучения истории. За географию отвечал Анатолий Иванович с прозвищем Банзай и надо отметить скучный и нудный учитель, но географию я любил и знал ещё с Лопача, здесь она шла тоже хорошо. Остальные предметы шли у меня не шатко ни валко и думаю, что и экзамены за восьмилетнюю школу тоже сдам благополучно, хоть и на тройки.

Хорошо были оборудованы классы труда по металлу. На Лопаче я освоил, насколько можно так выразиться, столярку и теперь имел хотя бы понятие как строгать рубанком и действовать остальным столярным инструментом, то здесь пришлось осваивать напильники, электрические сверлильные станки, токарные станки… Ну и уметь работать с железом.

Забавным получился у меня первый урок по труду. Школа заключила договор с автобазой на изготовление простеньких деталей, часто выходящих из строя. Это была железная пластина для трелёвочных тракторов прямоугольной формы, толщиной около 2х миллиметров, размером 10 на 4 сантиметра и двумя отверстиями диаметром в 30 миллиметров. Вот и, с началом урока все парни, в том числе и я, встали к тискам, зажали там нарезанные предыдущими учениками пластины и теперь наша задача была обработать напильником края от острых заусениц, просверлить два отверстия и также напильником обработать их и выгнать к нужному размеру. Я тоже получил свою пластину после подробного объяснения учителем труда Егором Ивановичем, что надо сделать и зажал её в тисках. Посмотрел вправо, влево на остальных, уже трудолюбиво шурующих напильником по заготовкам и тоже с небрежным видом, как будто это мне не в диковинку, стал ширкать широким напильников по краю пластины. Если у остальных от этих действий доносилось лишь глухое и мягкое ширканье, то моя пластина сразу же издала громкий и неприятный скрежет. Я испуганно замер, не понимая — почему у них шуршание, а у меня громкий скрежет. Все молча заулыбались и продолжили своё дело. Постояв в недоумении несколько секунд, я с силой вновь приступил к обработке детали, но новый пронзительный скрежет, заставил прекратить работу.

Что за чёрт! С глубокой досадой огляделся, с неприятием увидев, как одноклассники ехидно наблюдают за моими неумелыми действиями. Озлившись, я вновь приступил к детали и в течении секунд пятнадцати терзания несчастного куска металла в мастерской стоял истошный скрежет, перемежающийся хохотом парней. Видя мою неудачу, у тисков появился Егор Иванович и, ободряюще улыбнувшись, переставил деталь, опустив её ниже в тисках, после чего она перестала вибрировать и я уже с удовольствием выполнял довольно простенькую работу.

На последнем уроке, перед тем как мы покинем школу на весенние каникулы, Сашка Пидкаминный предупредил меня: — Сегодня, как ты выйдешь из школы, тебя будут бить.

— Не понял!? За что? — В великом удивлении встретил сообщение одноклассника, не чувствуя за собой ни каких грехов.

— Как за что!? Прописка…, — Сашка самодовольно развёл руками, как бы говоря — «Ты чё, дурак? Таких простых вопросов не понимаешь…»

— Аааа… И кто?

— Ну…, а ты-то сам, как думаешь — Кто у нас это может сделать? — Пидкаминный помолчал, потом, понизив голос, сочувственно продолжил, — самое херовое, что в этом участвовать будет Воложанинов. Значит, бить будут жёстко.

Да…, новость была неприятная. За эти полтора месяца у меня сложились с одноклассниками вполне нормальные и ровные отношения. Даже с Воложаниновым, который по моему мнению лишь отбывал время в школе и с нетерпением ожидал окончание восьмого класса, чтобы больше не появляться в её стенах и уходить во взрослую, скорее всего криминальную жизнь. Тогда было всеобщее восьмилетнее образование и для того чтобы учиться дальше, нужно было писать заявление на продолжение учёбы.

И вот нормальные то нормальные, а оказывается бить всё равно будут.

— И что мне теперь делать? — Задал задумчиво вопрос, прикидывая разные варианты избежать «прописки» и ничего толкового придумать не мог. Но тут на помощь пришёл Пидкаминный, который наслаждался моим растерянным видом.