Детство без Интернета

На следующий день мы опять намылились идти на Верхний Лопач, считая, что если на дороге сидели медведь или беглый зек, то их сейчас там нет. Но мы опять кого-то из них увидели на том же месте. Поглядели, потоптались на месте и двинулись вперёд, правда медленно, чтоб если что сразу ломануться обратно. А когда приблизились, то весело и по-детски ругнулись — это был пень своеобразной формы, издали похожий на человеческую фигуру или медведя. Дальнейшая дорога уже не преподнесла никаких сюрпризов и через час мы оказались в забытом посёлке. Он был закрыт лет так десять тому назад и весь зарос молодыми берёзками и осинками, и густыми зарослями иван-чая. Целый час мы шарахались от дома к дому, знакомясь с посёлком, где ещё в домах можно было найти валявшиеся на полу вещи и книги. А когда насытились впечатлениями от увиденного, стали бить стёкла на окнах. Поднимали с земли камни и на спор кидали в окно — кто метче и точнее попадёт в ту или иную фрамугу. А потом вообще начали опасно шкодить. Заходили в дом и начинали найденными тут же ломами, ржавыми топорами ломать кирпич печей и ломали до тех пор, пока не оставался всего один кирпич, на котором еле держалась кирпичная труба, высотой 5–7 метров и приличного веса. Все отступали в стороны и в дело вступал я, как самый старший, а значит более шустрый и сильный.

Осторожно приближался к еле державшейся на последнем кирпиче трубе и, приноровившись, бил по нему тут же отскакивая в сторону на безопасное расстояние. Если труба не рушилась, я опять подкрадывался к ней и бил по кирпичу, пока она со страшным грохотом не проваливалась во внутрь маленького, кухонного пространства, где обычно стояла печь, заваливая вокруг себя обломками кирпичей и накрывая нас густыми облаками красной кирпичной пыли. А мы с азартными криками должны были уворачиваться от летящих обломков. Так мы за полтора часа завалили три печи и усталые, удовлетворённые увиденным и лихой игрой пошли домой, даже не подозревая, как мимо нас пролетела не хилая опасность оказаться либо изувеченными, а то и погибшими. Мы даже не понимали, что прогнившие потолки, которые в те времена для утепления засыпались на чердаке тяжёлой глиной или землёй, могли вместе с рухнувшими кирпичами тоже провалиться вниз и завалить нас. Но бог всегда на стороне дураков и пьяных. Такие набеги на Верхний Лопач мы совершали ещё несколько раз и один раз чуть не попались взрослым. В предыдущий налёт мы в одном из домов нашли сложенные там целые рамы со стёклами. Видать кто-то приготовил их к увозу в наш посёлок и мы их лихо разбили. А в следующий раз, когда мы пришли в посёлок и начали бить стёкла, на звонкие звуки прибежали со стороны дома, где мы расхерачили рамы, три мужика. Ох как мы убегали. Мы так испугались, что пробежали всю дорогу до нашего посёлка. Слава богу, никто, даже наши мелкие товарищи, не попались, а то нам было бы худо.

Набеги туда прекратили, да и стало уже там скучновато. Но когда мы ходили туда, то недалеко от дороги, в проходившем там логу, мы нашли несколько невысоких скал, которые стали местом наших игр. А в ходе игр обнаружили на камнях множество древних окаменелостей. О как это было для нас интересно. В один из вечеров, я рассказал про скалы и окаменелости отцу, который мигом заинтересовался этим. Во-первых: никто не знал об этих скалах. А во-вторых: отец занимался фотографией и достиг в этом деле больших успехов. Ему уже надоело снимать обычные фото и он решил переключиться на микро. Выписал по посылторгу насадочные кольца на фотоаппарат, специальные фотообъективы для съёмки мелких предметов и теперь делал неплохие фото муравьёв, пчёл, цветочки и много чего другого. И теперь он загорелся сфотографировать древние окаменелости.

Погода была отличная и в ближайшее воскресенье мы отправились к скалам. Идти туда надо было километров пять, но чтобы отец не отказался, мы говорили ему про два километра. Он и оделся соответственно — хромовые сапоги, старые офицерские бриджи, лёгкая полосатая пижама и офицерская фуражка на голове. Но когда мы прошли два километра и он спросил — Где это? Пришлось сконфуженно признаться, что идти надо ещё километра три, да через березняки с осинниками. Отец с досадой выматерился и, недовольно бурча, вынужден идти с нами дальше. Но недовольство быстро прошло, когда он увидел скалы и сам как пацан стал лазить по ним вместе с нами, фотографируя всё подряд. Он остался доволен тем походом и у нас остались фото, на которые сейчас смотришь и вспоминаешь счастливое детство.