DEVIANT

Буду откровенной: я хочу донести до максимального числа людей свое послание и таким путем изменить мир. Это для начала означает, что я хочу изменить мир. Неважно как: в моем случае я беру камеру, фотоаппарат, диктофон – можно иначе, это все инструменты, не меняющие реальность здесь и сейчас. Но я человек, и могу действовать.

Пусть умрут несколько, но мы спасем сотни? Насколько я могу вмешиваться в реальность и насколько преступно невмешательство – из благих побуждений, ведь я хочу изменить мир?

Тут очень много вопросов, а я женщина, мне уже 32 года, скоро будет 33, и если я не отвечу сейчас, то не отвечу никогда.

Пока я не знаю ни одного ответа. Но точно знаю, что мне надо в этом разобраться.

* * *

Я хочу быть, браться за дела, доводить их до конца. Быть полезным не только себе, научиться себя уважать не за эгоизм, а за значимое. Быть таким, каким бы понравился ей. Быть сильным и великодушным, уметь прощать, не мелочиться и ни о чем не жалеть. Не винить мир в своем диагнозе, быть философом, быть счастливым, не бояться целоваться, снова начать улыбаться, попадать под дождь, быть наблюдательным, злиться, радоваться, действовать, иметь мнение, читать, возмущаться, ездить за рулем, навестить Москву, заглянуть ей в глаза, сказать, что люблю их и что она еще сможет им гордиться, отпустить ее, не прогонять, обнять, больше не отпускать. Жить.

* * *

Послесловие

У нее было осторожное, деликатное отношение к миру. Она хотела к нему – в Нью-Йорк. Он хотел к ней – в Москву. Она хотела провести с ним его последние годы; он хотел поправиться – один, а остаток дней провести с ней. Оказалось, что в этих планах много невозможного.

Он много читал. Она продолжала делать репортажи и планировала снять настоящее большое документальное кино.

Ему в первый раз в жизни захотелось писать. Не как праздное действие, а как потребность. Захотелось перелить свой большой и громоздкий внутренний мир на страницы книг. Она, наконец, поняла, что ей нужна не MBA, а школа режиссуры. Ну, или и то, и другое.

Они были очень разные, но это не было препятствием. Он был в Нью-Йорке, она – в Москве. Они думали друг о друге постоянно, но пока не пытались встретиться. Им нечего друг другу сказать. Перед ними раньше был целый мир, а сейчас – только осколки прежней жизни.

И только сейчас они понимают, что быть рядом – важно, но быть вместе – гораздо важнее. И чтобы прийти к этому, иногда не нужно даже договариваться.Как бы тебе ни было хорошо в данную минуту, никогда нельзя забывать о том, что есть такие вещи, как боль, смерть, одиночество, забвение. И они естественны. Они есть. С ними ничего нельзя поделать. Иногда их можно победить – но только в честном поединке. Их можно победить, если есть уважительная причина – та, которая коротко и исчерпывающе объяснит, для чего ты хочешь жить. И жизнь просто ради жизни – в числе этих причин. Просто нужно аргументированно доказать, что ты не блефуешь. И бороться. И тогда ты победишь честно.

* * *

Единственное отправленное письмо

Ты спрашивал, как я жила, после того, как ты ушел от меня в первый раз.

Тут ты не услышишь ничего нового, милый. Я не буду оригинальной. Сначала я не могла есть. Совсем. Потом поняла, что это окончательно, и ты мне не позвонишь. И утром не могла встать с постели. Но я вставала, потому что так было нужно. Нельзя было показывать свою слабость домашним.

Умывалась, ковыряла йогурт. А потом силы кончались, и я снова ложилась, не могла видеть свет и с головой укутывалась в одеяло. Этого тебе не понять – так бывает, когда имеешь дело с тонкими женщинами. Душевная боль провоцирует физическую. И так легче. Начинает тошнить, руки дрожат, все в конечном счете сводится к физиологии. И ты все отдашь, чтобы стошнило, и вместе с тошнотой – отпустить боль.

А потом ты спишь, хочешь спать постоянно, до тех пор, пока не проснешься с мыслью, что это сон. Или ты вернешься. Как-то так случится, что ты вернешься ко мне.

Я сейчас представляю, каково тебе там. Я думаю – да или нет, могла бы я все это взять на себя, пережить за тебя. Не знаю, но я хотела бы разделить все с тобой. У нас всегда было партнерство, всё 50 на 50, давай продолжим. Я очень хочу продолжить.