Девять принцев Амбера. Ружья Авалона

– Тогда, быть может, вы согласитесь за должную плату остаться здесь и позаниматься с моими воинами?

– Я останусь на несколько недель и помогу вам.

С мгновенной строгой улыбкой он кивнул:

– Печально слышать, что дивный Авалон пал… Но если это так, значит, тот, кто меня изгнал, должно быть, тоже мертв… – Он осушил бокал. – Значит, порой даже для демонов настает час поражения… Прекрасная мысль. Выходит, и у нас есть шанс одолеть своих демонов.

– Прошу прощения, – поспешил заметить я, посчитав причину удобной. – Если вы имеете в виду Корвина из Амбера – он не умер, когда произошло то, что произошло, что бы там ни было.

Бокал хрустнул в его ладони.

– Вы знаете Корвина?

– Нет, но слышал о нем, – ответил я. – Несколько лет назад я повстречал одного из его братьев, парня по имени Бранд. Он рассказал мне тогда об Амбере и о битве: Корвин и его брат по имени Блейз вели целую орду против другого своего брата, Эрика, защищавшего город. Блейз сорвался с горы Колвир, а Корвина взяли в плен. После коронации Эрика его ослепили и заточили в темницу под замком. Там он сейчас, быть может, и пребывает, если уже не умер.

Пока я говорил, Ганелон побледнел.

– Все эти имена – Бранд, Блейз, Эрик, – промолвил он, – я слыхал от него в былые дни. Давно ли вы обо всем этом слышали?

– Года четыре назад.

– Он заслуживал лучшей участи.

– После того, как он так обошелся с вами?

– Ну, – ответил Ганелон, – у меня было время поразмыслить… и не то чтобы у него не было причин поступить так со мной. Он был силен – сильнее вас и Ланса – и умен. Иногда он даже бывал веселым. Уж лучше бы Эрик убил его сразу, а не мучил. Я не люблю его, но моей ненависти поубавилось. Чертяка заслуживал лучшей доли, вот и все.

Мальчик вернулся с корзинкой хлеба. Другой уже снял мясо с вертела и на блюде поставил его посреди стола.

Ганелон кивнул.

– Поедим, – предложил он, поднялся и подошел к столу.

Я направился следом. Во время еды мы по большей части молчали.

Набив желудок до отказа и утопив его содержимое в еще одном стакане слишком сладкого вина, я начал зевать. После третьего зевка Ганелон ругнулся:

– К чертям, Кори, прекратите! Это заражает! – И подавил зевок. – Не пойти ли нам освежиться? – сказал он, вставая из кресла.

И мы пошли вдоль стен, минуя часовых, что вышагивали по положенным маршрутам. Завидев Ганелона, воины молодцевато приветствовали его, он отвечал дружелюбным словом, и мы следовали дальше. Так мы поднялись на стенку и уселись подышать на каменном парапете, с наслаждением втягивая в себя влажный, полный запахов леса вечерний воздух и глядя на звезды, что одна за другой проявлялись на темнеющем небосклоне. Вдалеке я как будто бы заметил колыхание морских волн. Где-то под нами завела песню ночная птица. Ганелон извлек трубку и табак из кисета на поясе, поплотнее набил ее, высек огонь. В мимолетном отблеске лицо его могло бы показаться сатанинским, если бы его рот кривился иначе. У дьявола – злая ухмылка, а у него она была слишком унылая.

А потом он заговорил, сначала медленно и едва слышно:

– Я помню Авалон. Мое происхождение можно назвать благородным, но добродетель, увы, не была моей сильной стороной. Я быстро промотал наследство и вышел на большую дорогу, обчищая прохожих. Потом прибился к банде таких же, как и я. Когда понял, что сильнее всех и лучше вожака, чем я, им не найти, стал атаманом. За наши головы назначили награду… За мою – больше всех.

Теперь он говорил быстрее, голос его зазвучал увереннее и даже сами слова его, словно эхо, доносились из прошлого.

– Да, я помню Авалон: серебро и тени, прохладные воды, где звезды сияют в ночи как костры, а деревья всегда зелены, как по весне. Молодость, красота, любовь – все это я познал в Авалоне. Гордые кони, благородный металл, нежные губы, темный эль, честь…

Он тряхнул головой.