Девять жизней Николая Гумилева

Красавица Бекетова покраснела от удовольствия и кокетливо обронила:

— Не скрою, господин Гумилев, я очень хочу, чтобы вы посвятили мне стихотворение.

— Дайте мне пару минут, — попросил поэт, продолжая пожирать собеседницу глазами. Немного помолчав, он принялся нараспев декламировать:

Уедем, бросим край докучныйИ каменные города,

Где вам и холодно и скучно,И даже страшно иногда…

Для экспромта стихотворение оказалось довольно-таки длинным, витиеватым, с ярко выраженным африканским колоритом и заканчивалось словами:

И, не тоскуя, не мечтая,Пойдем в высокий Божий рай,С улыбкой ясной узнавая

Повсюду нам знакомый край.

— Это вы прямо сейчас сочинили? — не поверила Зиночка.

— Прямо сейчас, — скромно потупился поэт.

— Потрясающе! — ошеломленно прошептала девушка. И тут же похвасталась: — А я картины пишу. Правда, пока еще не слишком хорошие. Хотите, покажу?

Зиночка проворно поднялась из-за стола, увлекая за собой поэта. Перед картинами уже топтался Сверчков, рассматривая кривобоких африканцев.

— Вполне в народном духе получилось, — оптимистично проговорил он, с обожанием глядя на начинающую художницу.

— Вам правда понравилось? — обрадовалась Зиночка.

Миловидное лицо ее озарила улыбка, обозначив ямочки на щеках. Коля-маленький радостно кивнул, и Зиночка обернулась к Гумилеву.

— А вам? — прищурилась она.

— И даже очень, — скупо обронил Гумилев без тени улыбки. И деловито добавил: — Знаете что? Подарите мне эту картину, — указал он на самое большое полотно. — В обмен на мое стихотворение, идет?

— Берите все! — расщедрилась художница.

Гумилев выглядел удивленным.

— Нет, в самом деле? — недоверчиво переспросил он. — Можно забрать? Вот спасибо! Вы даже не представляете, милая Зинаида Евсеевна, как мы с Колей рады вашему подарку!

— Не нужно никаких отчеств! Для друзей я просто Зиночка.

— С радостью буду вас так называть. — Гумилев кивнул племяннику, тут же принявшемуся сносить картины с веранды вниз и пристраивать в седельную сумку на спине мула. — В нашей этнографической коллекции они будут как нельзя кстати. Как говорят, каждое лыко в строку.

— Я к вашему отъезду еще нарисую! — вдохновенно обещала Зиночка. — Вы надолго здесь?

— Думаю завтра отправиться в Харрар, — важно сообщил поэт, продолжая снимать картины с подрамника и передавать Сверчкову.

Вилькин с возрастающим раздражением наблюдал за странной манерой Гумилева с невероятно значительным видом изрекать будничные фразы и, важничая, делать самые обычные дела.