Девятая драгоценность (девятая столица) (СИ)

Конечно, ты знаешь историю этой бодхисатвы, но я все же, тебе, напомню эту легенду, чтобы тебе стало более понятным высказывание старой акушерки. Бодхисатва была уже на пути к вечному блаженству. К нирване. То есть оставался шаг до того, как произошло бы ее перевоплощение в Будду. Но этот шаг так и не был сделан. Бодхисатва услышала плач и мольбы мира, который она собиралась оставить за спиной. Отныне бодхисатва носит имя Гуанин и все страждущие, отчаявшиеся и просто верящие в справедливость мира молят Гуанин о помощи. Однако до того, как принять решение, бодхисатва была мужчиной. Как только решение было принято, бодхисатва превратилась в Гуанин, и поклоняются ей теперь как женщине, богине. Тебе это ничего не напоминает? Мне бы никогда не пришла такая аналогия в голову, если бы не слова старой акушерки. Но вернемся к рассказу о твоем детстве. До пяти лет в нашей семье царили тишь да гладь. Пока твои сверхъестественные способности не проявились и не стали пугать твоего отца. Я знаю, ты давно простила его за холодность и недоверие, теперь ты знаешь причину этого. До пяти лет не было девочки отзывчивей тебя, ты всем старалась помочь, всех утешить. После рокового случая в детской ты изменилась. Нефрит считается камнем богов, а нефрит, из которого была сделана печать императора, обладает еще и неслыханной силой. Привезли этот нефрит с гор Куньлунь, и мы до сих пор носим в себе горошины из этого нефрита. Однако его сила преобразила жизнь твоего отца, отразилась в тебе и наверно будет диктовать свою волю твоим детям. Я не понимал смысла чудовищного эксперимента, который проделали над нами палачи в белых халатах, не понимал до прошлой недели. Как не странно помог мне в этом твой отец. Ты была в это время на работе и, слава богу, не присутствовала при скандале, который разразился между мной и твоим отцом. Твоя бабушка к старости стала рассеянным человеком, ты наверно это замечала не раз, и вот однажды, разбирая архив, она отвлеклась и в результате один из ценнейших документов, который не должен был покидать нашу комнату, оказался на полу в коридоре. Подобрал этот документ твой отец. В общих чертах он знал об отряде 731, о нашем пленении, но подробности были государственной тайной. Я дал подписку о неразглашении, когда вернулся из лаборатории, куда меня через десять лет после войны командировали. Твой отец потрясал документом и кричал, что имеет право знать все! Было сказано много горьких и несправедливых слов. Дело уже шло к примирению, как вдруг твой отец страшно побледнел и потерял сознание. Уложив его в постель, мы с бабушкой стали думать, что делать дальше. Вызвав твою мать с работы, мы попросили ее поговорить с мужем. Он давно очнулся, но молчал. Отвернувшись к стене, он лежал и смотрел в одну точку, пока не настал вечер. Отчаявшись добиться какого-то ответа, мы стали думать не вызвать ли нам врача, однако твой отец внезапно вошел в комнату и бросился передо мной на колени. Оказывается, получив потрясение, он вдруг всколыхнул в себе способности, которые столько подавлял лет и вдруг увидел прошлое. Все что мы с твоей бабушкой пережили в Пинфане, он, тогда двухмесячный зародыш впитал в себя, и сейчас страшная хроника всплыла в его памяти. Более того, у твоего отца вдруг открылся дар не только возвращаться в прошлое, но и видеть будущее. До того, как твоего отца посетило озарение я никогда не придавал значения катаклизмам, сотрясающим различные провинции нашей великой страны. Я скорбел вместе со всем народом Китая, но не подозревал что истоки участившихся катаклизмов в нефритовой печати. В раздробленной печати императора Хуан-ди. Как раз подошло время очередного отпуска твоей матери. Твой отец по роду своей работы мог отправляться в отпуск в любое время, тем более что он не был в отпуске несколько лет. А мы с бабушкой, как ты знаешь, были на пенсии и могли располагать собой. Решили не объяснять тебе ничего, тебя просто поставили перед фактом, что мы улетаем. Целью путешествие было турне по городам Китая. Доля истины в этом объяснении была, но главная цель его, как ты наверно уже догадалась, было собрать девять (считая и наши две) бусин и снова соединить их в печать императора.

Это сделать должна была ты, когда мы вернемся.»

Было уже очень поздно, а письмо дедушки занимало целую ученическую тетрадь. Я прочитала ее только до половины. Оставшуюся половину я оставила на следующий вечер, хотя мне невероятно трудно было заставить себя закрыть тетрадь. Но самодисциплина-одно из драгоценных качеств, которые привили мне дедушка и бабушка, и оно давно уже стало частью меня.