Девятая драгоценность (девятая столица) (СИ)

-Нет. Я…Мне надо доделать кое-какие дела, и я…Тетушка, - увидев, что женщина пристраивается в седле велосипеда, заволновалась я, - а чего вы приходили?

-Заговорила ты меня. Я все и забыла! Письмо тут тебе! Я несколько раз заезжала, а дома никого не было. И до соседей достучаться не смогла. Вчера заходила, позавчера.

-Переехали мы, велели в недельный срок освободить домики.

-А, вот в чем дело! А я все стучу, стучу…Ну значит повезло тебе что я сегодня мимо проезжала. Сегодня то день еще не рабочий, а я думаю…А какой адрес то у тебя теперь будет? Куда почту пересылать?

Адрес на письме был надписан знакомым почерком. Я влетела в дом, села прислонившись к стене, и надорвала конверт

Первые же строки письма заставили меня зарыдать. Я читала и вытирала слезы;

«Дорогая Линь, дорогая внученька! Если ты читаешь эти строки, значит меня уже нет в живых. Верный человек обещал переслать это письмо тебе, если в течение трех месяцев я не объявлюсь или не пошлю ему весточку! Было бы жестоко оставить тебя один на один с теми вопросами, которые я уверен, накопились у тебя к этому времени. Я тебе все расскажу, а ты уже будешь мне высшим судьей. Надеюсь, ты не осудишь меня строго. Наш род, вернее род твоей бабушки ведет свое начало от императора Хуан-ди. В моих жилах тоже течет кровь императоров, но это уже другая ветвь. С детства и она и я знали, что предназначены друг другу и в отличие от других семейных пар, которые иногда до свадьбы и не видели друг друга, нам повезло. Ты наверно слышала о печати императора Хуан-ди? Эта печать должна была храниться в семье твоей бабушки, но ветры истории много раз создавали такие завихрения, что след печати потерялся. В 1937 году японцы оккупировали Китай. Было создано марионеточное государство Манжоу-го. Наш последний император Пу-и был вынужден встать во главе этого фарса. Я не знаю, какие способы были применены к Пу-И, что бы он отдал печать. Жестокость этих людей не имеет границ, и я не осуждаю Пу-И, я лишь скорблю. Ты наверно слышала о Пинфане, этой цитадели зла? Если не слышала, то отложи письмо и найди все что можешь о том времени. Прости, но я просто не смогу рассказать тебе об этом. До сих пор меня по ночам мучают кошмары, а воспоминания не оставляют ни на один день. В 1945 году, перед самым приходом русских нас привезли сначала в Харбин, а потом в Пинфан. В лаборатории номер девять проводились эксперименты над потомками императоров. Нас было девять человек. Семейная пара была только одна- это были мы с твоей бабушкой, остальные шестеро были посторонними друг другу людьми. Девятым, его привезли последним, был мальчик пяти лет.

Печать Хуан-ди была раздроблена на девять кусков. Я не буду рассказывать, какие муки испытывали те, кто оказался прямым потомком Хуан-ди. После того как нефрит был раздроблен, его грубо обточили до размера бусин и вживили нам. Операционная лаборатории №9 еще помнит наши крики боли. Операцию проводили без анестезии. Я…Прости, я просто не могу удержать свои эмоции в руках. Страшно вспоминать об этом. Среди нас было три женщины. Но послабления не получили и они. Горошины нефрита были вживлены и им. И тоже без всякого обезболивания. После этого, над нами проводились всяческие эксперименты. Нас были током, облучали рентгеновскими лучами, замораживали и нагревали те части тела, куда был вживлен нефрит!

В один из дней не разрешали сесть ни на минуту, в другой приковали к койкам и не разрешили шевелиться. Прости меня, моя маленькая, что я посвящаю тебя в эти подробности, но у меня нет выхода. Твоя бабушка, тогда естественно молодая женщина 20 лет, была беременна. Врач-гинеколог должен был осматривать всех трех женщин именно в тот день, когда в Пинфан вошли солдаты Красной Армии. Мы были спасены и в отличие от остальных «бревен», как японцы называли, китайских, корейских и русских пленных, живы и относительны здоровы. Конечно, этого нельзя было сказать о нашем психическом состоянии, но кто тогда смотрел на такие мелочи?! Однако всех девятерых поместили в госпиталь. К сожалению, в разные. К счастью я успел узнать адреса пятерых. Мальчика поместили вместе с нами, в один госпиталь. Только адрес одного из девятерых остался неизвестным. Мужчина после опытов был в бессознательном состоянии…»

Погрузившись в письмо, я совершенно потеряла счет времени и страшно испугалась, когда услышала стук в дверь. Чжан Ли был очень обижен на меня и не собирался больше этого скрывать. Кое-как объяснившись, я показала ему письмо, но он не стал ничего слушать, а попросил меня подняться с пола. Напомнив, что я перенесла страшный стресс и высокую температуру, он посоветовал мне дочитать письмо в нормальной обстановке. Там, где можно сесть в кресло или даже прилечь. Бережно закрыв дверь дома, я ушла вместе с Чжан Ли.

Мне не терпелось дочитать письмо до конца, но Чжан Ли заставил меня сначала поесть, выпить лекарство, которое выписал доктор и лишь потом, устроив меня поудобнее, ушел. А я осталась ночевать в моем новом доме.