Девятая драгоценность (девятая столица) (СИ)

Когда мои верные ножки не выдержали и послали мне сигнал об усталости, я посмотрела на часы. О, сладчайший Будда, время пролетело так незаметно! Я бродила по музею три часа и только сейчас почувствовала боль в ногах. Отдохнув, я уже повернулась к стрелочкам, указывающим на выход, как вдруг мой взгляд упал на мумию. Каким-то образом я проглядела этот экспонат и ушла бы, так и не увидев его, если бы…Подойдя к мумии я вдруг с изумлением услышала музыку. Скорее всего, это была погребальная музыка, впрочем, долго на этой мысли я задержаться не успела, потому что вокруг все потемнело. Такое уже со мной было. Однако вспомнить подробности мне не дали. Вдруг совершенно отчетливо я услышала щелчок затвора фотоаппарата. Оглянувшись, я увидела сотовый телефон, который загородил мне проход, так как был выше трех метров. Кинувшись в сторону, я увидела, что проход был закрыт другим телефоном. Я была окружена. То вместе, то поодиночке телефоны вспыхивали и щелкали затворами. Адская фотосессия была организована лишь для одной несчастной модели-меня. Что это были за фотографии! Кадр за кадром был снят весь процесс моего погребения. Первая фотография показывала момент, когда служанка обнаружила мое бездыханное тело. Кадр за кадром напряжение нарастало. Мои измученные глаза попытались закрыться в тот момент, когда фото стали демонстрировать процесс вскрытия и извлечения органов. Каждый орган помещался в отдельный сосуд. Однако, как я не старалась, глаза не закрывались. Я не понимала смысла дьявольской пытки! Не понимала, кто это проделывает со мной и зачем? Ведь мой враг остался в зале готовой продукции на нефритовой фабрике. Но самое страшное ждало меня впереди. После всех положенных церемоний меня поместили в лодку полную моих умерщвленных подруг и придворных дам. Лодка была огромной и на ней был только один живой человек-перевозчик. Лодку везла женщина. Вглядевшись в ее лицо, я с удивлением увидела, что лодкой управляет младшая наложница моего мужа. Лодка плыла по подземному озеру. Весь путь занял около трех часов, ведь мы были глубоко под землей моего Хотанского царства. Я думала, что погребальное путешествие вот-вот закончиться, но не тут-то было. Прошло еще около часа, прежде чем лодка уткнулась во что-то твердое. Лодочница согнулась в поклоне. Нас было тридцать шесть женщин, не считая лодочницы. Тридцать шесть мужских фигур тут же окружили лодку. Тридцать пять моих сестер по несчастью тут же исчезли вместе с сопровождающими. Оттолкнув лодку от мрачного берега, младшая наложница захохотала. Тридцать шестой и единственный оставшийся на этом берегу человек бережно опустил меня на берег из черепов, наклонился и вдруг... Разорвал мои погребальные одежды!

Я попыталась оттолкнуть варвара (что довольно тяжело сделать, если ты мумия) и вдруг увидела, что толкаю музейного служителя. Был вечер. Я провела в музее почти целый день. И почти полдня простояла перед мумиями! Оттолкнув служителя музея, я тоже упала на пол. Мои ноги больше не желали служить своей жестокой хозяйке. Посрамленная, я постаралась уйти как можно быстрее и вернулась в гостиницу. Мне было так плохо, что я не смогла заставить себя даже сходить в ресторан. Так голодная и заснула.

Мой сон был долог, потому что я спала почти... Две тысячи лет. Я проснулась в городе Ния, в образе шахматной королевы из нефрита. Кто бы ни был неизвестный мучитель, он не желал оставлять меня в покое ни на день. Оглядевшись, я увидела древний город. Игроки, сидевшие за шахматной доской, базар и весь город, выглядели как-то странно. Постепенно мое зрение стало проясняться, и я увидела, что город и все остальное, нарисованное. Я была в игре, которая управлялась с дисплея сотового телефона. Да, да, моим мучителем снова стал телефон. Когда сеанс игры была закончен, проигравший игрок швырнул меня об землю. Боль была невыносимой. Ворча, игрок поднял меня с земли и небрежно сунул вглубь шахматной доски. Две половинки доски захлопнулись. Перекатываясь внутри доски вместе с остальными фигурками, я просила остановиться. Ведь там, в пыли базарной площади осталась часть моей руки. Но рассерженный хозяин, с доской под мышкой, уходил все дальше и дальше.