Девиация. Часть третья «Эльдар»

Однажды, когда он сидел у меня во дворе и со скучающим видом показывал карточные фокусы, пришла наша ватажка. Завидев Сашку, девочки сбились у ворот, застеснялись, прятались друг за дружку, хихикали. Алка, хоть и старшая (ей на ту пору двенадцать исполнилось), тоже смутилась, но подошла к нам. Сашка сразу ожил, расфуфырился, принялся дурашливо шутить, выделывать кренделя с картами. Увлечённая представлением подошла малышня, не сводила зачарованных очей с невиданного искусника. Так и познакомились.

Сначала всё было как обычно. Только Сашка теперь ходил с нами. Само собой, лидерство в ватажке перешло к нему. Алка, на правах королевы, не отходила от нового короля, покрикивала на меня и на девочек.

Я обижался, но терпел. Кроме них, мне не с кем было играть. Пару раз мы вместе ходили купаться и за черникой в лес, только чувствовал, что отношение ко мне поменялось.

Девочки меня уже не любили, заворожено смотрели на Сашку. А он, гад, этим пользовался: в воде брызгался, топил их и щипал; а они, дурочки, не обижались, визжали от удовольствия, сами на него бросались.

Когда, накупавшись, мы падали на берегу отдыхать, неверные мои подружки липли к Сашке, как мухи к липучке, что у бабушки в веранде висела. Прилипали. Алка всегда первой. Сашка обкладывался ими, как куклами, больно щекотал, душил, жалил ножки и животики крапивой, пробуя, кто дольше выдержит. А они терпели, визгливо хохотали.

Я замечал, как у Сашки, во время мучений, в синих плавках надувается большой горб. У меня тоже внизу наливалось и зудело, но никто не смотрел на меня как раньше, не просил потрогать. Я сидел в сторонке сам, обсыхал. Было очень обидно и хотелось плакать.

Спустя неделю меня совсем отлучили от ватажки. В очередной раз придя на озеро, Сашка заявил: теперь ми будем купаться без трусов, поскольку городские так купаются. Он первым снял плавки, без стеснения выставил большую коричневую сосиску, поросшую чёрными кучерами.

Девчонки захихикали, напоказ отвернулись, крадучись зыркали на невиданное зрелище. Куда было моему писюну до его колбасы. И я зло решил, что шортики снимать не буду.

С первого раза приказание Короля исполнила лишь Алка. Не раздумывая, скинула через голову сарафан, потом застиранные трусы, швырнула на камень, стала рядом. Девочки оцепенели, опасливо-восторженно уставившись на Адама и Еву (мне дед рассказывал, что первые люди в Раю голыми ходили). Сашка нахмурился, ему не понравилось наше упрямство.

– Это что за буза? Я же сказал – купаться будем без трусов! Кому не ясно?

Девочки замерли, молчали.

Мне стало ясно. Глянул на подружек – тоже испугались. Наименьшая, семилетняя Любка, шмыгнула носом.

Король видимо понял, что перегнул палку и сейчас все разбегутся, а потом ещё родителям скажут. Подобрел, белозубо улыбнулся.

Умеет же! Одним словом – киевский. И красивый, как греческий бог на картинке. Даже я это чувствовал, а как девчонкам? Недаром они за Сашкой млеют. А старшая Алка точно втрескалась – первой трусы сняла. Наверное, трогается там с ним, даже целуется. И у него не гнётся.

– Кто не хочет, может не снимать, – покладисто сказал Сашка, продолжая улыбаться. – Я просто хотел вас научить, как городские девочки играют. Вы же хотите стать городскими?

Девочки молчали. Сашка развёл руками: мол, как хотите.

– Я городская, – тоненько пискнула моя одногодка Алёнка, прячась за спинами подружек. – Но голыми у нас не купаются. Я с родителями ходила…

– Ты откуда? Киевская? – перебил её Сашка, нахально осклабился.

– Нет, с Городка…

– Тоже город! Город Городок… Я о настоящих говорю. С Киева или Москвы. Кто в Москве был?

Девочки замотали головками.

– Вот видите. А я был. И мы с Олей, которая из «Королевства кривых зеркал», купались без трусов. А она настоящая городская. Фильм смотрели?

Девчонки закивали. Сашка улыбнулся:

– Если будете делать, что прикажу, все станете как Оля из сказки.

– Она непослушная, – пролепетала Люба. – В зеркало влезла…

– Зато классная! – отмахнулся Сашка. – А потом, когда вырастите – станете как Алла Пугачева. Знаете такую?

– Знаем, – недружно ответили девочки.

– Она песню первоклассника поёт, – добавила Алёнка, колыхнула тугими косичками. – Мы её в школе учили.

– Ну, тогда раздевайтесь и купаться, – подморгнул Сашка. – Жду в воде.

Он повернулся, обнял Алку. Та просияла, прилепилась. Голые Адам и Ева, взявшись за руки, побежали к озеру, мелькая незагорелыми попками, взметнули мириады разноцветных брызг.

Девчонки переглянулись, нехотя принялись раздеваться, складывать сарафанчики, юбочки, футболки, а затем трусики на гладкие валуны.

Они стеснялись. Мы и раньше друг друга голенькими видели, но тогда ЭТО было забавной игрой, лишённой стыда. Сейчас же мои подружки, видимо, понимали, что будет по-другому: невинные игры закончились, их ждёт новое, интересное, не совсем хорошее.

Сидя поодаль на камне, я смотрел, как девочки брызгаясь и повизгивая, заходят в воду. Чувствовал их любопытство и страх, а ещё непонятное желание. И от того мне вдвойне стало обидно самой обидной детской обидой.