ДЕВКИ КОЛОДЕЗНЫЕ

Не поддавались оценке роскошество и изысканность интерьера. Бесполезно было включать калькулятор, привыкший делить и вычитать суммы считанные с купюр зарплаты. В общем там было все, и мы во всем искупались. И встретились в холле другими людьми, обалдевшими от собственной значимости. Будто каждого из нас, как единственного наследника, упомянула в завещании заграничная прабабушка миллиардерша.

Еще один момент. Спиртное было везде: в туалетах, ванных комнатах и коридорах. Кое-кто успел оценить сервис: глазки заблестели, улыбки растянулись, щеки раскраснелись.

– Сколько ни душится лодырь богатый, очень неважно он пахнет, ребята! – определила Майя, глядя на Серегу с Димкой.

Они, согласно кивнули, и пошли бок о бок, заключая мудрость Дж.Родарри:

– Только безделье не пахнет ни как! – добавили от себя: – Пусть вам завидно, а нам так ништяк!!!

Просторная кухня. Длинный стол, во главе баба Фекла приосанилась, ни дать – ни взять – царица Савская. Она дождалась, когда рассядемся, великодушно предложила начать трапезу без церемоний и стеснений. Пояснила – с этого момента, гостиница, и все, что находятся за дверью под лестницей, переходит в наше полное распоряжение. Под лестницей – закрома. Там хранятся провиант, и необходимые для гостиничной жизни, вещи. Уточняя, баба Фекла, как сурдопереводчик мимикой и жестами дала понять: " …шмотья… хавчика…". При этом глаза бабули исполнились почти религиозным восторгом, будто речь шла о копях царя Соломона.

И мы, генетически памятуя обещания еще при жизни застать коммунизм, решили – свершилось.

После краткой и вполне исчерпывающей речи баба Фекла откланялась.

Прилично отобедав мы переместились в холл. Димка с Серегой, изучив содержимое бара, достали коньяк и вино. Я попросила посмотреть нет ли пива, и оно оказалось.

Степаныч расположился за столиком у окна. Приняв рюмочку коньяка, нас попросил не увлекаться, так как с завтрашнего дня начинается работа.

Расслабляясь, все принялись фантазировать на тему: чем нас собираются пугать. Нужно было как-то подготовиться к представлению. Никто не сомневался, что костюмированное шоу будет на высшем уровне. Вспомнили Гоголя, Алексея Толстого, Эдгара По и все-таки Стивена Кинга. Летающие гробы должны быть обязательно, вампиры, ходячие мертвецы и так, по мелочи: упыри, вурдалаки, лешие, кикиморы. Предполагались так же привидения, бряцающие цепями.

Красная от вина, желающая романтики Майя предложила полюбоваться закатом. Галка, смеясь, сказала, что он непременно будет кроваво-красный. Это стоило проверить, и мы вышли на крыльцо.

Солнце, разбитым желтком стекалось к горизонту. Вечерней свежестью дышал лес.

Недалеко от крыльца, на корточках сидел мальчик и сгребая песок, формировал что-то вроде могильного холмика. Несколькими прихлопами он закончил работу, подобрал из-под ног веточку, сломал ее пополам, достал из кармана шнурочек и перетянул ими два конца веточки так, что получился крестик. Установив крестик на холмике, он будто загрустил.

Ну, кто из нас в детстве не хоронил бабочек и стрекоз?

Мальчик вздохнул, тряхнул золотыми кудряшками, поднялся, посмотрел в нашу сторону голубыми печальными глазами. Димка с Серегой сочувственно закурили, девчонки сентиментально заулыбались, принимая мальчугана как очаровательную частичку величественной природы, эдакую пушиночку, эдакое перышко, зернышко золотистое на ладони земли.

Мальчик под ласковыми взглядами будто грустить передумал, улыбнулся во весь рот. И… ах! Ни дать ни взять – ангелочек!

Димка с Серегой ударились в воспоминания о детстве. Наперебой принялись рассказывать о своих проделках: «А ты подглядывал....?!», «Да мы с пацанами…!».

А мальчик продолжал улыбаться. И как-то подозрительно долго задерживалась улыбка на милом лице. Минуты шли, но малыш не шевелясь продолжал очаровывать случайных зрителей. Уже Майя мило помахала ему рукой, мол, пока, малыш, не пора ли домой? Уже Нина подмигивала как-то нервно, Галка в недоумении подтащила брови под самую челку, в моем бокале закончилось пиво, а мальчик все улыбался.

– Может он того… дэбил? – не выдержав, шепнула мне в ухо Майя.

– Вполне возможно, – услышав, тихо сказала Галка.

Нина, согласно закивала.

А мальчик продолжал улыбаться, в его глазах читалось нарастающее напряжение, отчего улыбка теряла очарование. Лицо постепенно превращалось в ужасную маску. Мы уже готовы были скрыться в гостинице, запереть двери на все засовы, но не могли бросить больного малыша, не передав его родителям.

Галка перешла на другую сторону крыльца, толчками привлекла внимание мужчин к возникшей проблеме.

И тут в уголках губ мальчишки образовалась кровавая пенка. Пузырясь, она поползла по подбородку. Мальчик что-то прошептал. Изо рта заструилась алая дорожка. Капля за каплей кровью окрашивалась футболка.

Майя тихонько пискнула, и больно ухватила меня за плечо. Нина с Галкой медленно попятились к дверям, а Димка с Серегой, переглянувшись решительно двинулись с крыльца, готовые подхватить малыша на руки.

Мальчишка шустро отскочил в сторону и весело рассмеялся.