Девочка-беда для Казановы

плечиком, мертвой хваткой вцепившись в простынь на своей груди.

Смотря ей в глаза, рукой я начал стаскивать простыню около бедра, и. когда она

поддалась мне, просто откинул в сторону, открывая взору прекрасные ноги.

Матильда закусила губу в предвкушении, а руки ее заметно ослабли, когда я

ладонью провел по внутренней стороне бедра. Она тяжело задышала и закрыла

глаза, а я между тем, наклонившись, потерся своим носом об ее, оставляя легкий

поцелуй на губах. Мы оба были заведены. И, вне всяких сомнений, оба хотели

продолжить. И мы бы определенно сделали это, если бы не противный звук

телефона, который раздался в комнате.

— Не обращай внимания, — пробормотал я между поцелуями в шею. — Нас нет.

Матильда простонала и схватила меня за шею, совсем забыв про простыню,

которой так рьяно защищала свое тело. Не теряя момента и не давая своей

стеснительный малышке опомниться, я резко скинул простыню на пол.

Марголис ахнула, а затем еще и простонала, когда мои губы оказались на ее соске.

Обычно у моих любовниц были большие груди. К слову, не всегда настоящие, и я

отнюдь не жаловался, но это большое заблуждение, когда говорят, что у девушек с

маленькой грудью нечего тискать. Потому что то, как дерзко торчали соски

Марголис, словно испытывая меня, заклеймилось в моей памяти во веки веков.

Телефон снова затрезвонил.

С горечью вздохнув, я нехотя оторвался от Матильды и, ни капли не стесняясь

своей наготы, подошел к столу, где вчера оставил телефоны.

*Яшка*

— Кто там’? — хватая простынь, и тотчас же обматываясь, спросила девушка.

Я приподнял руку и выставил вперед, тем самым призывая ее молчать, а затем

принял вызов.

— Слушаю, — более резко, чем бы следовало отчеканил, чем заставил Марголис

негодующе выставить руки в бока.

— О, дружище, — воскликнул Цукер, а я между тем подавил в себе желание

раздраженно закатить глаза. Мы, безусловно, приятели, но свою девочку я ни с кем

делить не собирался. Вчера у нас с Цукером состоялся истинно мужской разговор,

в ходе которого выяснилось, что парень не претендовал на моё сокровище. Однако

то, как загорались глаза моей девочки-беды при виде этого еврейчика значительно

мешало мне вести себя цивилизованно, а не как варвар на добычу которого

покушаются. — Где Мальта?

— Матильда, — поправил я его.

— Да, так где она’?

Марголис же, услышав голос своего друга, тотчас же принялась наворачивать

вокруг меня круги, как коршун. Она постоянно пыталась дотянуться своими

маленькими ручками до моей, что, конечно же, ей не удавалось, отчего ее носик

мило морщился. Она постоянно шептала губами: «Отдай! Отдай! Отдай!», но я

намеренно игнорировал ее.

— Зачем она тебе’?

На мою реплику девушка фыркнула и, завязав простынь в узел, подобрала как

бальное платье, которое, к слову, ей было велико, и начала лезть по мне, как

обезьянка по лиане.

— Скажи, пусть поторапливается, я ее папе сказал, что уже везу ее домой.

Матильда между тем пыхтела, тихо материла меня, причем такими эпитетами,

которые были даже для меня загадкой, пытаясь вырвать телефон из моих рук, при

этом цепко держась за мою шею.

— Хорошо, я ей передам.

— Отлично! — сказал Цукер и, попрощавшись, отключился. Похоже до него дошло,

что трубку я передать не собирался.

— Ты что творишь? — тут же накинулись эта гарпия на меня, когда телефон вновь

оказался на столике.

Маленькая обезьянка хотела слезть с меня и, вероятно, перезвонить своему другу,

но у меня была идея получше. Удобнее схватив её под попу, я понес девушку в

душ. Насколько я помнил, времени у нас мало…

Открыв душевую кабину, я поставил в нее девушку. Бесцеремонно сдернул с нее,

надоевшую мне простыню, что мешала мне радовать мужской глаз, и залез к ней,

тем самым закрывая своей фигурой вход. Теперь ей никуда не деться.

Руками она немного прикрывалась, будто я там чего-то не видел.

Включив душ, я взял в руки свой гель для душа. Повернул растерянную Марголис и

начал массировать ее плечи, между тем ей вкрадчивым тоном объясняя:

— Никакой мужик не будет звонить моей девушке, пока мы занимаемся очень

интересными вещами, — провел многозначительно по ее ключицам, — И, тем

более, требовать ее к телефону.

— Ты ведешь себя, как неандерталец, — недовольно произнесла она.

— Я он и есть, милая, — хмыкнул я и поцеловал в шею. — Привыкай.

Я видел весь скепсис, написанный на ее лице в отражении кабинки. Поэтому,

притянув к себе ближе и расположив свои руки на её груди, я принялся ласкать

девушку.

Вода стекла по нашим телам, запах геля для душа заполнил всё пространство, а

мое возбуждение не заметил бы, разве что, слепой. А Марголис, к счастью, слепой

не была и сразу поняла, что ей упиралось в спину и настойчиво

требовало внимания.

Робко, она повернулась и опустила глаза вниз. Дыхание перехватило. Кто ж знал,

что это так сексуально?! Не выдержав напряжения, я прижал хулиганку к стене.

Моя рука опустилась ей между ног и я довольно промурлыкал, когда заметил, что

она уже готовая для меня. Намотав волосы на кулак, я отвел ее голову, но тотчас

же сбавил свой напор, понимая, что несколько забылся.

Я хотел остановиться, но девушка ухватилась за мои плечи.