Девочка-беда для Казановы

сопливых девчонок! Разумовский, падла, что ты со мной делаешь’?!

Двери лифта раскрылись и, выйдя из него, я как зачарованная вытаращилась на

дверь своего соседа. Сглотнула и подошла, подняв руку для звонка, но нажать

смелости в себе не наскребла. Я была трусихой, стоило делу дойти до правды.

Вероятно, я бы так и стояла, изображая статую, если бы за дверью не услышала

крики. Разобрать, что кричали, не представлялось возможным.

Взволновавшись, я несколько раз нажала на звонок. Ноги мои не стояли на месте,

тот и дело топчась на месте в нетерпении. Крики стихли, а дверь открылась и на

пороге показалась Анна Сергеевна. Её глаза были красные, а нос распухший,

словно совсем недавно женщина плакала. Прическа растрепана, а взгляд

потерянный.

— Здравствуйте, — медленно промолвила она, совсем не имея понятия, что в

таких ситуациях говорить.

Женщина тотчас же вспыхнула, будто вспомнив, как выглядит, и принялась

поправлять волосы.

— Милая, ты к Данечке’? — встревожено поинтересовалась она, на что я ответила

робким кивком.

— Он…, — запнулась, закрыла глаза на секунду, а после продолжила, — Он занят

сейчас. Я скажу, что ты приходила и он тебе обязательно перезвонит.

Единственным моим желанием было ворваться в квартиру и узнать, что за

чертовщина происходит в этом доме, и убедиться в том, что Разумовский в

порядке, но это было бы крайне неуместно в данной ситуации. Если это дела

семейные, то в таком случае девушка не всегда имеет право на подобную

вольность.

Я уже намеревалась поблагодарить Анну Сергеевну и извиниться, когда услышала

пронзительный звонкий бас:

— Ты, подонок, обрюхатил мою дочь и ничего не хочешь сказать?

Это был рев раненного зверя. Боль пронзила мое сердце, а глаза в одночасье

стали мокрыми, помимо моей воли.

Анна Сергеевна заметила мое состояние и её лицо исказилось сожалением, тем

самым подтверждая, что мне не послышалось.

— Дорогая, — протянула она руку, но я отпрянула. — Девочка, мы во всем

разберемся, — снова попыталась она, но я попятилась назад, а затем, найдя свои

ключи, дрожащими руками попыталась открыть замок, но гребанные ключи, будь

они прокляты, не поддавались!

— Поверь, Даня не мог… — начала она оправдывать своего сына, но я уже ее не

слушала, а забежала в квартиру, громко хлопнув дверью.

Слезы ручьем потекли из глаз, а я даже и не пыталась их смахнуть. Парень,

которому я верила, парень, который пробрался в самое сердце, воткнул мне в него

нож. Другая девушка от него беременна и от этого осознания мне стало дурно. Я

влюбилась, а от другой у него будет ребенок…

Глава 30

Даниил

Я сидел и смотрел на этого заплаканного светловолосого ангела. То, как она

играла, достойно самых громких оваций. Несчастное лицо, а в глазах крах. Она

была разбита, уничтожена, ведь знала, что тот спектакль, который она устроила,

закончиться совсем скоро. Были ли в ее глазах вина, сожаление, стыд? Ни капли!

Лишь животный страх. Страх перед неизбежной правдой.

Ее отец кричал, какой я подонок, что я недостойный сын своего отца, жалкая

китайская копия и не собирался затыкаться. Сегодня прокурор области был в

ударе! Его умению поливать грязью можно только позавидовать. Я бы справился с

этим раньше, но вот дилемма собственный отец мне не поверил, когда я сказал, что

никакого отношения к беременности Златы не имею. Тогда эта актриса зарыдала

крокодильими слезами. Родители приняли это на мой счет, но ее слезы

проливались по другой причине. Она жалела, что я не был отцом ее ребенка.

Интересно, а знала ли она кто это был‘?

— Ты, подонок, обрюхатил мою дочь и ничего не можешь сказать’? — заорал ее

отец, отчего я поморщился, а Злата икнула и задрожала.

— Я расстался с вашей дочерью полгода назад, — сухо выплюнул я.

Он остолбенел. Шок и неверие явно прослеживалось в чертах его лица. Мои

родители знали, что мы расстались, но вот родители Златы, похоже, были в

неведении. Глядя на их изумленные лица, в этом не оставалось никаких сомнений.

Мне даже стало любопытно, как эта аферистка выпутывалась полгода. К слову,

ответ пришел совсем скоро.

— А ей ты об этом сказал? Сколько раз моя дочь срывалась, чтобы тебя пьяного из

клуба забрать? Скольких она баб с тебя сняла? Я не вмешивался, думал дело

молодое — пройдет! А сейчас ты стоишь и в лицо мне нагло врешь!

Ой ли?! Баб она снимала с меня, видите ли! Забавно, учитывая, что все было с

точностью наоборот! Сколько раз она ездила по клубам‘? Полагаю, достаточно

часто, только вот отнюдь не меня забирать и были ли это вообще клубы, а не

постель байкера, знала только одна особа в этой комнате.

— Попрошу не оскорблять моего сына! — разъяренно шикнула мама.

Папа на нее взглянул, но ничего не сказал, затем перевел угрожающий взгляд на

Олега Николаевича и отчеканил:

— Вы забываетесь.

Ледяной тон охладил всех на некоторое время. Даже Злата прекратила шмыгать

своим красным носом. В этом был весь отец. Он сперва выжидал, наблюдал, а

затем нападал. Он давал время высказаться человеку, а затем без эмоциональным

голосов разносил его в пух и прах. Однако, за этой мнимой невозмутимостью

таилась настоящая ярость. Это прослеживалась в его резких движениях, которые